– Да привычный я, – заверил меня сосед, – Лежу, я значит, страдаю. Хорошо еще пальцы шевелятся, на пульте кнопки можно переключать. Включил наугад, а там толпу народа показывают. Мужик стоит на трибуне в полной форме – костюм, шляпа, галстук. Перед ним двое, один с кувалдой, другой с лопатой. Мужик с трибуны, что-то говорит, размахивая продолговатой банкой. Я звуку прибавил. Оказалось, через пятьдесят лет, капсулу с посланием потомкам откопали. А там, и наказы следующим поколениям. И как догоняли они и перегоняли гниющий капитализм. Как строили коммунизм, и как беззаветно трудились на благо первого в мире социалистического государства.

И пришла мне тут в голову светлая мысль, – надо и мне написать, следующему через полвека поколению, да даже не надо, а обязан написать. О том, как гнались, за мелькающим за горизонтом коммунизмом, идеалом светлого будущего. Как чуть-чуть не догнали, передумав перед финишем. Как несемся сейчас со всех ног за капитализмом, который, сволочь этакая, назло нам не гниет ,а расцветает.

–Ну, голова, – похвалил я его, – пока не закопаешь, никому не говори, уведут идею.

– Я бы про жизнь свою рассказал, – встретив понимание, продолжал «автор идеи», заветы, наказы оставить на своем примере.

–И это верно. Фундаментально, друг, мыслишь. С заветами это ты в точку, – снова поддержал я его,

– А чего глубоко-то так?

–Хочу до самых дальних поколений донести, – пояснил землекоп, – через века, чтоб.

– Тоже верно. Для них на такой глубине уже доисторический период будет. А то чего, через полтинник, помним же еще все.

– Вот и я так думаю. От одной троицы к другой вернулись, вот и все изменения, – сказал сосед.

– Поясни, не врубаюсь, – попросил я.

–От коммунизма с Карлом, Энгельсом и Лениным, вернулись назад, к Отцу, Сыну и Святому Духу.

– Ну, голова, – похвалил я его еще раз, – широко мыслишь, глобально. Мемуары не пробовал писать? А то написал бы еще одну «Целину». А нет, не напишешь, ты дачу уже готовую купил, с поднятой целиной.

– Жена купила, для повышения тонуса, – уточнил сосед.

– Твоего. Не я, не кореш мой Серега, ни ее, ни тонуса ее, с лопатой на участке не видели, – поправил я его, – с мемуарами потом решим. А с посланием-то как? Уже прикинул?

– Первые, так сказать наброски, – скромно потупил глаза сосед.

– Так без набросок никуда, – поддакнул я, – давай делись.

Внимательно взглянув на меня, видно решая, можно ли мне довериться, сосед встал, и пошел к сараю. Вернулся он с большим инструментальным ящиком. Бережно поставил его между нами, сказав, – Вот они, труды мои.

Я отщелкнул пластиковые зажимы, и увидел под поднятой крышкой, две плотно уложенные стопки бумаги, вопросительно посмотрел на автора.

Тот мимо меня, с обожанием смотрел на содержимое ящика.

– Не ленивый у меня сосед, «дурамуд», лучше не скажешь, – мысленно оценил я его «труды».