115

…повидать Ивинскую… – Врач-терапевт поликлиники Литфонда СССР А. Н. Голодец, дежурившая около Пастернака во время его предсмертной болезни, в своем дневнике также отметила, что Пастернак не хотел видеть Ивинскую, но, пока мог, посылал ей записки через дежуривших у него медсестер (Рукопись. Архив А. Н. Голодец).

116

…со своей сестрой Лидой… – Пастернак Лидия Леонидовна, в замужестве Слейтер (1903–1989), биохимик, профессор, автор книг стихов «До восхода солнца» (1972) и «Вспышки магния» (1975), переводчик стихов Пастернака на английский язык. Должна была приехать 28 мая, но не получила советскую визу.

117

…люди узнавали друг у друга… – В день похорон Б.Л. Пастернака на Киевском вокзале возле пригородных касс висело маленькое рукописное объявление: «Товарищи! В ночь с 30 на 31 мая 1960 г. скончался один из Великих поэтов современности Борис Леонидович Пастернак. Гражданская панихида состоится сегодня в 15 час. ст. Переделкино».

118

От Литфонда прислали венок… – В объявлении о смерти, появившемся 1 июня в газете «Литература и жизнь» и 2 июня в «Литературной газете», также было сказано «член Литфонда, поэт Борис Пастернак».

119

…тот самый Арий Давыдович… – Ратницкий А. В., который молодым человеком участвовал еще в похоронах Л. Толстого.

120

…Асмус произнес речь. – Сохранились лишь фрагменты речи В. Ф. Асмуса, которую он начал словами: «От нас ушел Б. Пастернак, один из крупнейших писателей русских. Его отличало огромное поэтическое дарование, мастерство русской поэтической речи, редкая не только по ширине охвата, но и по точности, по проницательности художественная восприимчивость ко всем видам искусства…

Он не навязывал себя современности, не спорил с нею… твердо знал, что придет время, когда современность к нему вновь обратится. Это время не за горами» («Век Пастернака» // Приложение к «Литературной газете». 1990. Февраль. С. 30).

121

После Нобелевской премии нам сообщили, что в городе были демонстрации против Бори. Предупреждали, что они возможны и в Переделкине. Я очень боялась за его жизнь и не пускала его за калитку. Однажды произошел такой случай: трое молодых совершенно пьяных людей, по-видимому приехавших из города, пытались проникнуть на наш участок. У нас в сторожах пятнадцать лет был Смирнов, кандидат в члены партии. Он вышел к этим молодым людям и сказал, что если они не уйдут, то он возьмет ружье и будет стрелять, пускай его судят. Я услышала такую фразу, заставившую меня улыбнуться, несмотря на трагизм положения: «Вы знаете, к кому вы идете? Это ведь Ленин!» Те до того были ошарашены, что мгновенно удалились. Я часто думала, что, может быть, Боря и не Ленин, но настоящий коммунист. Он всегда считал себя наравне с простыми людьми, умел с ними разговаривать, всегда находил для них добрые слова, когда кому-нибудь приходилось трудно, и советом и деньгами, и даже внешне старался от них не отличаться. В те тревожные и страшные дни рабочие и окрестные крестьяне его жалели, тепло пожимали его руки при встрече и говорили ему всякие подбадривающие слова. И меня не удивило, когда на похоронах на кладбище выступил кто-то из рабочих и сказал: «Ты был нам большим другом. Наверное, ты написал хороший роман, который запретили всякие ублюдки. И мы верим тебе, что ты написал в нем правду». Но тут подошли ко мне представители из Литфонда и с тревогой в голосе просили меня прекратить всякие речи. Рядом со мной стоял Асмус, и я поручила ему сказать всем, что покойный не любил никаких речей и митингов, пусть опускают гроб в могилу. Я бросила горсть земли, мне стало дурно, меня подхватил Ливанов и увез на машине домой. Когда Боря много зарабатывал переводами Шекспира и постановками в театрах, все лишние деньги, остававшиеся от хозяйства, он раздавал бедным. Он просил меня терпеть это, потому что потребность помогать другим – свойство его души. О том, скольким людям он помогал и сколько содержал, гласили квитанции, найденные у него после его смерти.

122

…постоянно на его иждивении жили… – А. А. Ахматова никогда не принимала материальную помощь от Пастернака и вернула ему даже деньги, полученные им за выступления в Ленинграде, которые он передал ей в 1932 году во время ее тяжелой болезни. 9 марта 1940 года поэтесса вспоминала об этом в разговоре с Л. Чуковской: «Мне он подарил эту книгу с надписью: «Анне Андреевне, в звуке долгой. После ссоры». А ссора была такая: приехав в Ленинград, Борис Леонидович передал для меня одному общему знакомому 500 рублей. Я была в это время больна и с ним не виделась. Выздоровев, я поехала в Москву, продала свой архив Бончу. Приношу Борису Леонидовичу деньги. Он – ни за что, шумит, не принимает. «Я от вас никак не ожидал. Я вам их с таким чистым чувством принес». – «Я тоже с таким чистым чувством продавала свой архив» (Л. Чуковская. Записки об Анне Ахматовой. М., 1990. С. 70). В 50-х годах Ахматова занимала деньги у Пастернака, однако всегда их возвращала, проницательно полагая, что Зинаида Николаевна думает, что он содержит и ее.

Также Пастернак всегда помогал Марине и Анастасии Цветаевым, Ариадне Эфрон, но постоянно на его иждивении они не находились.

123

…из органов госбезопасности… – Об этом посещении К. Чуковский записал со слов Зинаиды Николаевны 28 июня 1962 года в своем дневнике (Вопросы литературы. 1990. Февраль. С. 145).