Швенд нейтрально молчал. Кисло смотрел на слабеющий огонек в камине.

— Кто американцы?

— Руководство спецслужб.

— Конкретней.

— Полковник Динстон.

Шеф недовольно поморщился.

— Если б ты знал, дорогой мой кат, как я им не верю. Не могу верить при всем моем желании. Янки от того и богаты, что всех оставляют в дураках.

— Они платят, — очень осторожно вставил Мюллер. — И платят очень хорошо.

— Что мне их деньги. И тебе зачем они? Я сам этого дурачка полковника могу сто раз купить со всеми потрохами и столько же раз продать. У нас имеется досье на этого потрепанного ястреба с пришитыми крыльями. Ты же сам прекрасно знаешь, что Динстон деловое ничто. Он крупный политический разведчик только на бумаге. Тем более, для тебя говорю, что у них своих исполнителей, как котов не вешаных.

Мюллер неловко похрустел старческими косточками.

— Ему свои мешают. Да и мы лучше ориентируемся в здешней местности.

— Если мешают, значит янки со своей сапожной головой не ту ноту тянет. Или вы уже, дорогой группен-фюрер, в политике такой же профан, как и горластый Динстон.

— Какое нам дело, с какой скрипкой сидит американец. Главное, что нам на руку его предложение.

— С какой стати на руку?

— Отбрасывание коммунизма подальше на восток.

— Ты что, дебил? Какой восток? Какой коммунизм? Вспомни, где живешь. Не морочь мне голову. Ступай прочь.

Но хитрый Мюллер не уходил. Выждал время, пока Швенд снова успокоится.

— Заскучал я. Хочу тряхнуть стариной. Ребята просят работы.

Покруче. Засиделись.

— Так что тебе от меня нужно? Иди стреляй.