Народу зря погубили.
— Ха-ха-ха! — Живот Мюллера заходил, как при родах. — Все вы наци старостью чокнутые. Скорцени тоже подобное начал брюзжать. Когда суд господень приближается, о народе слезно помышляете. Саркофаг деревянный что ли за дверью музыку поджидает?
— Ты мне мораль не суй, черный эсэсовец. Ты куда больше народу погубил.
Мюллер пренебрежительно косил в сторону совсем упавшего духом старика.
— Я выполнял ваши приказы, всех наших партийных бонзов. Я солдат.
И не будь я Мюллером, вы меня точно также, как и прочую чернь, сожгли бы в лагере на том же огне, что и евреев.
— Слушай, не дави меня, а! Я и без тебя много о чем думаю. Чего приплелся? Говори и проваливай.
— Герр Швенд, вы начали писать?
— Какое тебе до меня дело, псина смердячая.
Старик противно сплюнул в камин.
— Заметно. В гнилую философию вдарился. Хочешь отмыться перед историей в своих мемуарах. Вряд ли получится. Мы вне закона. И это уже история. О тебе тоже немало сказано. Ты ничего не сможешь ни добавить, ни убавить.
Швенд никак не среагировал. Только подрагивающие пальцы начали выдавать закипающее в нем бешенство.
Мюллер понял, что достал шефа. Несколько минут помолчал. Швенд постепенно успокоился, невесело протянул:
— История выводит интересную закономерность:
Германия тогда великая, когда Россией правят бездари.
— И наоборот, — не к месту, с веселой иронией резюмировал второй старик. — Германии еще долго процветать. В этом веке в России не предвидится интеллектуальное правительство. Или хотя бы порядочное большинство в советниках. Большевики практикуют равенство, серость, лицемерие. Таланты отставляются на последние места. Преданность начальнику прежде всего. В свое время мы тоже с этого начали и плохо кончили.
— Ну и что. Слава господу нашему, что хоть все так происходит, — резко перебил Швенд. — Он-то хоть к Германии благоволит, — повернулся к Мюллеру, — но ты, я думаю, не за этим сюда приплелся, чтобы выматывать из меня остаток оптимизма.
Эксгестаповец подвинулся ближе к огню.
— Босс, не знаю, как начать. — Начни проще.
— Американцы конфидециально просят помочь убрать одного русского.