Всего только трое раненых? Ужасно. Транадцать человек значит погибло.
И шестеро полицейских. К черту все. Оружие наше заберите. У полицейских не трогайте. Уходим на дно. Без команды ничего не делать.
Рус слышал голоса немцев. Бесшумно спустился снова в ресторан, пристрелил двоих, оставленных Брюнером. А сам снова, тем же путем поднялся палубой выше и ушел в свою каюту. Переоделся. Через несколько минут вошел в каюту к Сен Ю. Там все были насторожены, а комиссар Боднар даже рассержен.
— Где вы пропадаете, сеньор? Мы уже перевезли раненого в другую каюту, расставляем здесь ловушки, ждем вас. С минуты на минуту следует ожидать штурм наци.
— Месье, странно-удивительная вещь произошла. В нижнем ресторане случилась перестрелка, где вы ожидали сбор наци. Много убитых.
— Не понял, — неподдельно удивился комиссар. — Не может быть. Кто стрелял?
— Не знаю. Я сам находился в ресторане, чтобы приблизительно прикинуть количество атакующих. А тут вдруг, совсем неожиданно, влетели какие-то неизвестные с автоматами и такую пальбу устроили.
Хорошо, что я в это время находился возле стойки бара. Перепрыгнул стойку бара и через камбуз сюда.
— А что там сейчас? — Не могу знать, месье. Я убежал. Боднар сначала дернулся идти, потом остановился. Подозвал своих офицеров, детективов.
— Какой-то необъяснимый ужас меня пробирает. Сеньоры, обнажайте оружие, надо идти. Это все переходит всякие разумные границы. Видно что-то случилось очень неприятное для всех нас. Если произошла такая большая перестрелка, то такое могли совершить только полицейские из Сан-Паулу. И, наверное, против наци. Я старался просто отвлечь полицейских от вас, — Повернулся комиссар к Русу. — Исчезновение офицеров списывал на боевиков. Но я никак не ожидал, что они осмелятся здесь, на судне, учинять погромные акты мести. Много убитых?
— Не знаю месье. Там такой грохот и стрельба. Из камбуза слышал только непрерывную сумасшедшую пальбу.
— Если все так, то сам бойня должна узе закончиться. Поторопился, сеньоры: надо убрать трупы, вызвать врачей, рабочих. К утру все необходимо привести в порядок. Хорошо, что штормит. От пассажиров можно скрыть последствия этой безумной вакханалии экстремистов. Иначе паники не избежать. Потом я немедленно к капитану. А вы проследите, чтобы все было в порядке. Дело многократно осложнилось. Если погибли полицейские, будет скрупулезное следствие. Вам, — обратился он к Русу, — нужно оставаться незаметным и тихим, как до этого. Все остальное спишем на их личные счеты.
Рус с готовностью кивнул. Комиссар не спросил, куда могли деться оставшиеся в живых. И, наверное, для данного случая это было лучше.
Хотя после такого количества происшествий не могло быть каких-либо сомнений относительно участия в них самого монаха. Но комиссар тактично не интересовался, зная, что Рус более печется о здоровье товарища, чем о прочих вещах. Да и знал, что монах никогда ничего не дополнит к уже сказанному. Все теоретические построения версий комиссар группировал в своих мыслях.
А Рус с каждыми прошедшими сутками все более верил в искренность месье Боднара и положительные интересы мистера Маккинроя относительно монахов.
Капитан корабля, солидный седовласый мужчина, с мужественными чертами лица, вначале долго и терпеливо слушал не совсем логичный, ужасный пересказ комиссара, сдобренный многочисленными профессиональными вкраплениями, будто речь шла о последней главе захватывающего детективного романа. Потом долго стоял, удивленно моргая и усиленно размышляя, собираясь с мыслями. И, наконец, придя в себя, зашелся бесконечно долгой боцманской бранью, каковой славятся все первые лица на кораблях.
— Вы мне, уважаемый сеньор комиссар, обещали от имени правительства спокойствие и порядок на вверенном мне судне. Держать события под контролем. А что получилось? Побоище. Стрельба.
Многочисленные жертвы. Вы; представляете себе лица знатных дам, господ. Пассажиры запросятся на берег немедленно. Ведь это международный скандал для нашей фирмы: прямые убытки, исчисляемые миллионами. А меня на берег и под суд.
Но, профессионально холодный месье Боднар, никак не вникал в личные страхи капитана. Как можно спокойнее и убедительнее пояснял первому лицу.
— Сеньор капитан, искоренение террористических актов подобно этому не в компетенции служб корабля или отдельных ведомств, поэтому вы вне ответственности происшествия. Второе: развязка произошла ночью, в ресторане, во время шторма. Сами пассажиры ничего не видели и не слышали. Во время качки все находились в каютах. Трупы уже складированы в морге: описаны и приняты главврачом. Ресторан закрыт, приводится в порядок рабочей бригадой. Даже они не подозревают, что произошло в зале. Столы, стулья, пробитая обшивка помещения все меняется.