В обед, сразу после того, как один отряд стражников сменился другим, начался снегопад. Снег ложился на голову, плечи, укрывал колени, но Райдэн не шевелился, чтобы смахнуть его. Макото продрог настолько, что зубы стучали на всю площадь, но, как и Райдэн, он молчал и терпел.

Чтобы отвлечься, Райдэн думал о Мико, вспоминал их совместные ночи, будто наяву, представлял её лицо, мягкую улыбку, упрямый, решительный взгляд, который сводил его с ума и доводил до исступления, искал в груди знакомое тепло, чтобы хоть немного разогнать облепивший его холод. И холод отступал.

К ночи на площадь пришла Фуюми в обнимку с бамбуковой пароваркой. От запаха рисовых пирожков со свининой у Райдэна заныл желудок, но он даже ухом не повёл, продолжая смотреть перед собой. Голова кружилась от голода, поэтому Райдэн старался не смотреть по сторонам.

– Вам надо поесть, – уговаривала Фуюми. – А лучше вообще уйти. Брось эту затею, Райдэн, я прошу тебя.

Макото издал сдавленный выдох и накренился – он потерял последние силы.

– Уведи его, Фуюми, – сказал Райдэн, не глядя на неё. – Я остаюсь.

– Райдэн, тебе нужно отдохнуть, Ранмару не откроет двери, как бы долго…

– Если хочешь помочь, уведи моего друга и приюти, – оборвал её Райдэн грубее, чем хотел, но контролировать голос было сложно, хотелось поскорее вернуться в тишину медитации, которая хоть немного спасала от боли и холода.

– Я останусь, – запротестовал Макото, а Райдэн в ответ утробно зарычал.

– Пожалуйста, Макото, если хочешь мне помочь, не спорь и иди отдыхать.

Макото спорить не стал. Причитая себе под нос, Фуюми помогла ему подняться и практически утащила на себе с площади. Райдэн остался один.

На третью ночь Райдэн начал терять сознание. На считаные мгновения, но оно всё же покидало его. Он не ел, не пил, даже не позволял себе смочить губы снегом и продолжал сидеть на чистом упрямстве. Ну, или потому, что уже не смог бы подняться самостоятельно. Воспоминания о Мико больше не спасали, они покинули его вместе со всеми остальными мыслями – их разогнал холод, который уже пробрался под кожу и скрёб когтями кости, желая просочиться ещё глубже.

Как прошёл следующий день, Райдэн не помнил: темнота поглотила свет, оставив ему жалкие крупицы сознания, за которые он хватался, чтобы на мгновение увидеть неподвижных, равнодушных ко всему стражников и ослепительно белый снег. Он сиял на ярком солнце и вспышками отпечатывался в сознании, превращая день в бесконечную череду тьмы и света. Райдэн хватался за эти вспышки, и это помогало ему оставаться на поверхности до тех пор, пока не наступила ночь.

На рассвете Райдэн упал.

Холодный снег коснулся щеки, на несколько мгновений возвращая Райдэна в сознание. Снег попал в рот, и Райдэн украдкой его сглотнул, надеясь, что никто не заметит его слабости. Хотя куда уж там – он уже валялся на земле. Хотел подняться, но не сумел даже пальцем пошевелить, только продолжал губами собирать тающий от дыхания снег.

Стражи подхватили его под руки и подняли над землёй, отчего Райдэн снова потерял сознание. А когда ненадолго очнулся, то ли почувствовал, то ли догадался, что его куда-то волокут. Куда – он не знал. Да и это было неважно. Двери дворца перед ним так и не открылись.

Райдэн проиграл.

Глава 16. Нефритовые бусины и кисточка удачи

В комнате было невыносимо жарко. Райдэн стягивал с себя одежду, но кто-то всё время останавливал его руки, или ему только так казалось – и всё это был длинный, очень неприятный сон, а Райдэн всё никак не мог проснуться.

Потом в комнате появилась Мико. Она бинтовала его ноги и заставляла пить отвратительный на вкус горький отвар. А ещё у неё отчего-то был огромный живот, но даже с ним она до одури нравилась ему. Райдэн воротил нос от чашки, но Мико тогда смотрела на него так грозно и решительно, что приходилось покорно открывать рот, глотать мерзкое питьё и слушать её бесконечные нравоучения, смысл которых Райдэн всё никак не мог уловить.