— Хорошо что ты сама завела этот разговор — устало произношу я, массируя глаза. — Твоей интуиции можно позавидовать.

— У вас… вы… — Вера, сейчас расплачется.

— Да, у нас беда — я беру девушку за руку — Близкий друг Веверсов, генерал из КГБ — предатель.

Вера ошарашена. Слезы моментально высыхают, она хочет что-то спросить, но никак не может определиться.

— И мы теперь не знаем, что делать — я смотрю в пол, разглядывая краем глаза мимику девушки. Она огорошена. Предательство в СССР — это очень серьезное и шокирующее событие.

— А как ты… вы… узнали — наконец, приходит в себя Вера.

— Об этом, я не могу тебе сказать, извини. Можешь спросить Альдону. У нее… в общем, у нее есть доказательства, которые… я прошу это хранить все в секрете, она передаст отцу. А тот уже решит, как поступать.

— А почему не Кузнецову? Нас инструктировали, что…

— Веруня, это уже Альдоне решать, так ведь? Я, просто, постарался разделить с ней эту боль.

Вера согласно кивает и берет меня за руку. Фу… Я миновал огромный подводный риф, который легко мог потопить мой корабль. Интересно, теперь мне дадут поспать? Ага, жди… Веру сменяет… Лада! Девушка, тоже нервничает, но по другому поводу. Пока она ходила по магазинам, ее пытался обаять красивый, богатый итальянец. Предлагал прокатиться на спортивном автомобиле, поужинать в лучшем ресторане Рима. Спасло Ладу, слабое знание иностранных языков. Хоть, нас и натаскивали на итальянский в Союзе — быструю речь, она понимала плохо. Когда ухажер перешел на английский — Лада испугалась и ушла в отель.

— Я же распорядился брать с собой кого-то из ребят Лехи, когда выходишь из отеля — внутри росло раздражение — А если бы это был преступник?

— Я же просто в магазин вышла — растерялась Лада — И что теперь делать с браслетом?

На руке девушки красовалось золотое украшение. Подарок от любвеобильного итальянца. В обмен, на который Лада выдала тому свой московский номер телефона. Если это был црушник, то ее продолжат разрабатывать уже в Союзе. Эх, жаль, что еще не снят фильм «Конец операции „Резидент“». В нем, очень хорошо показано, как пытаются завербовать дочку «военного» академика на дефицитных шмотках и подарках.

— Браслет — снять и спрятать. Никому не показывать. О контакте с итальянцем рассказать Кузнецову.

Я, наконец, закрываю глаза, пытаюсь заснуть. И тут стюардессы начинают раздавать еду. После кофе, ни о каком сне речь уже не идет. Сначала делаю вид, что сочиняю песню. Корябаю бумагу, высунув язык. Болтовня вокруг стихает, музыканты и девчонки уважительно поглядывают на меня. Потом мой творческий порыв заканчивается и остается, просто смотреть в иллюминатор. Внизу расстилается облачная равнина, похожая на снежное поле. Кажется, вот-вот появится цепочка лыжников. Спустя несколько часов, мы пробиваем это поле сверху-вниз и заходим на посадку в Шереметьево.

Уже на рулежке, я понимаю, что все плохо. Возле терминала, на взлетном поле, стоит две группы черных автомобилей. Три «волги» с одной стороны, министерская «чайка» и две «волги» с другой.

Группа людей в дубленках и пальто, стоящая друг напротив друга. И конечно, наш Ту подрулил именно к этому месту. Ну что ж… Хорошая новость заключается в том, что замерзнуть в своем фирменном плаще я не успею. Спокойно спускаюсь по трапу первым.

Как и ожидалось, меня встречает лично Щелоков с порученцами. Рядом с ним стоит напряженная мама. Я не вижу радости на ее лице. Позади топает Кузнецов. Ох какой морозец в Москве. Минус тридцать минимум.

Слева от трапа семеро мужчин в черных зимних пальто и шапках. Стоило мне спуститься с последней ступеньки, как они разом качнулись в мою сторону.

— Полковник Семенов, комитет государственной безопасности — красномордый мужик махнул корочкой перед моим лицом — Проедемте с нами.