Шёл дождь. Мы гоним духов по этому хребту, а пацаны оставались, закреплялись на точках. В итоге заняли хребет, как раз Ник подошёл и мы плотно там закрепились.
Когда «четвёрка» подошла к прихребетью с левой стороны, они, естественно опасались, что там все заминировано. Я послал туда своих людей, они нашли в нескольких местах плотно заминированные укрепления. Естественно, вызвали бригаду сапёров. Они кричат: «Ой, да ладно, пускай заходят». Я говорю: «Что да ладно, пускай заходят? Мои люди уже нашли там…». Они говорят: «Да ладно, нет там ни фига». Я не выдержал и говорю: «Ну иди, сходи сам, посмотри». В общем, вот этот мужик, который все говорил «да ладно», «да ладно»
- насквозь пошёл сам и подорвался. Слава богу не «двести», а «триста», но подорвался. Не помню, как его звали, бригадным сапёром был.
В общем, наших саперов послали обратно, Аврам там хорошо разминировал всё, и «четвёрку» посадили туда – в прихребетье. Мы сами забрались на хребет, три недели стояли-ждали, наблюдали за духами, за их высотками, которые через долину перед хребтом. Дело в том, что за вот этими высотками с левого фланга уже был маленький завод. Мы получили, соответственно, задание – захватить маленький завод.
Несколько раз пытались, пробовали, Лотоса туда разведчиком направляли, мы с Немцем и его сорвиголовами несколько раз лазили туда – и неизменно попадали под обстрел. Один раз нам пришлось выручать разведгруппу. Они попали в котёл – духи их зажали с двух сторон, и мы ходили им на помощь выручать. Мы тогда с правого фланга зашли, отвлекли на себя внимание, а они смогли вырваться из котла.
Карабин-Гора
Война – это, скорее, интеллектуальная такая штука... Такие бои, где все собрались и мочат друг друга на дистанции в 20-30 метров – очень редки. Тем не менее, в Сирии был у нас такой бой.
Это было на Карабин-Горе, как мы ее называли, недалеко от Шаира. На горе даже стоит какая-то табличка – мол, внесена в список достопримечательностей Сирии. Там стоит вышка – ее, естественно, уже положили, и она вся упала. И к нам приходили туда духи настолько близко подошли, что кидали гранаты. А у них гранаты, чтоб вы понимали, как немецкие такие – с длинной ручкой. Гранатка сравнительно небольшая, а ручка – достаточно длинная. То есть, ее можно бросить гораздо дальше, чем «эфку». Мы в них кидали «эфки», а они нам в обратку вот эти свои гранаты. Перекидывали настолько, что они улетали метров на 10 за нас, короче. И из-за этого мы не страдали от их гранат. Вонючие они какие-то, самоделки, я не знаю селитрой какой-то воняют.
Бой ночью состоялся, часов в 9 они напали. К сожалению, мы проморгали «фишку», хотя звоночки были. Был у нас там такой мужичок, он и сейчас у нас служит. Он афганец бывший, дяденька старый такой уже... Ему лет 65 или даже больше. Ну, он глазастый и относится к войне как к настоящей работе. Чувствует за собой ответственность, что редко бывает достаточно. Тем более, у ветеранов. Они обычно: «Эээ... Да нормально, все будет хорошо!» А этот все время смотрел, наблюдал. И он несколько раз видел, как духи подходили. Но этому не придали значения. И вот они в один прекрасный момент на нас напали, прямо близко-близко подошли. Они еще на танке заехали к нам на сопку, и привезли пехоты прямо на танке. Оборудовали недалеко от этой горы КП, то есть, командно-штабной центр, из которого осуществляли координацию боя. Причем, у них там поодаль еще 50 человек стояли. И на нас напали 50. А у нас там на горе ребят было – человек 11, ну, отделение, грубо говоря.
Меня тогда на горе не было, я под горой стоял. И вот эти 11 человек вели бой с превосходящими силами противника, пока им не выслали туда помощь. Довольно жесткий у них там был бой. В первые же минуты командир отделения был ранен. Через пять минут он сказал, что дважды ранен. Еще через пять сообщил, что он трижды ранен. И у него там трехсотые, трехсотые, трехсотые пошли... В общем, итог боя – 26 человек «трехсотых». А их там до подхода подкрепления всего 11 было бойцов. А «двухсотый» всего один погиб в самом начале. Мужичок такой был, «альфовец» бывший. В общем, был достаточно «валидольный» бой. До самого последнего момента думали, что высоту не удержим. Потом к нам подтянулись силы с других подразделений, из других взводов. И мы еще перешли в контратаку.
Я был тогда уже на АГСе – АГС я поднял наверх, но он не пригодился. Мне сказали: «Ты теперь обычный стрелок. АГС брось, он тут пока не нужен. Когда будут отходить, тогда будешь долбить». Я заряжал пацанам магазины, как мне командир-взводник приказал. Раз ты прибыл на гору, заряжай магазины. Я еще снарядил гранаты. У нас есть товарищ, слава Богу, он жив-здоров, довольно известный у нас человек. И вот выходит он с позиции. Там все чуть ли не по-пластунски ползают, а он выходит в полный рост оттуда. И прогулочным шагом идет ко мне со стороны битвы. Приходит, спрашивает: «Патроны есть у вас?» Отвечаю: «Ну есть, братан. Заряжай». Посидели, зарядили. Я в этот момент продолжал снаряжать гранаты. Ну, он собирается, магазины к себе засунул, и таким же прогулочным шагом пошел туда – в бой. Вообще не пригибаясь, вообще пофигу.
— Стой! – кричу ему. – А че тебе, может, гранаты нужны?!
— Гранаты? А че, есть гранаты?
— Да конечно. Я вот, привез гранат вам на «Бардаке».
— О, отлично! Давай сюда!
— Сколько тебе?
— Да давай все. Сколько есть.
Наваливает себе на руку, прижимает согнутую в локте руку к телу, набирает гранат целую кучу. Одной рукой держит гранату, второй ее «расчековывает» хрясь! кидает ее в сторону противника. И пошел их кидать, короче! Штук, короче, 20 или 30 гранат раскидал по все этой местности. Гора просто скакала. А надо понимать, что я где-то больше 100 гранат привез, «эфок». И все эти гранаты буквально за 15-20 минут были в сторону духов выброшены. Там у них просто шансов не было. Просто мясорубка была.
Когда мы отбили их атаку, огонь с их стороны начал стихать, видимо, у них патроны уже начали заканчиваться. А подвоз прекратился, потому что уже опасно стало духам подвозить боеприпасы с их стороны. С этого момента духи начали заезжать на эту гору прямо на джипах. Даже на танках. Скидывали боеприпасы своим, забирали раненых, увозили...
Что еще запомнилось – у них там под горой, чуть левее, было сделано что-то типа госпиталя. Буквально метрах в ста от горы. Когда они отступали, оставили там человек шесть со следами насильственной смерти. Они все там скончались. Видимо, мертвых бросили, не стали вывозить. Накосили их там будь здоров: дорога с горы была вся в крови. Мы их просто разбили, несмотря на то, что народу с нашей стороны было не так много.