Черт, как странно даже думать об этом… Сильвия стала моей законной супругой, а я — ее мужем… Эта девушка — моя жена… Никак не укладывается в моей голове.

Она стояла в дверях такая гордая, спокойная и прекрасная. Да, Сильвия Росси… Нет, отныне и до конца своих дней Сильвия Мёрксверд, моя жена и королева Калдвинда. Конечно, пока она не была официально коронована, но все же… Одетая в скромное, но богато украшенное зеленого цвета платье, покрытое золотыми то ли нитями, то ли узкими лентами, демонесса была настолько красива, что у меня даже захватило дух. И не у меня одного: быстро обведя взглядом зал, я заметил в глазах придворных мужчин восхищение моей женой. И мне это не понравилось. Совершенно не понравилось.

— Добро пожаловать на празднество, моя королева, — громко сказал я. Мне вдруг захотелось вскочить со своего трона и подойти к Сильвии, но я заставил себя сделать это медленно, с расстановкой, чтобы она не заметила того, как ее красота одурманила мой слабый, падкий на женскую прелесть, разум. Подойдя к моей жене, я молча предложил ей руку, провел ее к нашей части стола, стоящей немного выше остальной, за которой сидели наряженные придворные, и помог Сильвии сесть на ее трон.

Когда Сильвия садилась на свое теперь законное место, в глаза мне бросилось широкое золотое кольцо, украшенное четырехугольным сапфиром, сверкнувшее на тонком безымянном пальце ее левой руки. Я тотчас вспомнил о том, что такое же кольцо с сегодняшнего дня носил и я — символ нашего вечного плена друг другом.

Какая ирония! Ни она, ни я не желаем даже знать друг друга, но вот, мы официально стали супругами, повенчаны и нас ждет первая брачная ночь… Ночь, когда я раздену эту демонессу и должен буду комсумировать наш брак… Нет, не желаю и думать об этом! Как бы красива она ни была, ценности в ней было не более, чем в фальшивом рубине: она уже давно познала мужчину, а я с отвращением и тоской думал о том, что предам память о моей любимой Катарине.

— Музыканты! Играйте, не жалея сил! — весело крикнул я, уже в который раз за эти несколько дней. Когда зал наполнялся музыкой, я освобождал себя от тягостных бесед с Сильвией, и, кажется, она тоже ценила это.

— Надеюсь, мой король, это платье вам по душе, — с некоторой насмешкой в голосе сказала моя жена.

— Это платье тебе к лицу, — не смог не согласиться я, однако нарочно не удостоив ее взглядом. Мне хотелось дать ей понять, что ни новое скромное платье, ни официальный титул не изменили моего отношения и презрения к ней.

Я все еще помнил ее выходку с треклятым алым вульгарным платьем и был недоволен ее поведением. Возможно, она была права, упрекая меня в том, что я не желал в Калдвинде традиций демонов… Но это платье… Ее грудь и ноги, обнаженные почти полностью, видели и Кардинал, и все сидящие в костеле похотливые молодчики, и, наверно, сам Бог, если, конечно, он вообще там присутствовал.

Я всегда хотел, чтобы та, которая станет моей супругой, была скромной и послушной, как моя Катарина. Если бы только я мог жениться на ней в свое время… Тогда мои девочки не носили бы клейма незаконнорожденных, и Альва, как старшая, унаследовала бы мою корону. Вместо этого мне пришлось жениться на чуждой мне женщине, демонессе, и постараться зачать с ней ребенка. Мальчика. Это должен был мальчик, потому что дочь у меня уже есть. Даже две. Третьей мне не нужно.

Пир начался. Сколько было выпито вина, мне было неизвестно, но уже вскоре придворные начали громко хохотать, что-то кричать и танцевать, как неуклюжие цапли.

Несмотря на мою любовь к алкоголю, я старался держать себя в руках, ведь знал, что скоро в зал войдут многочисленные пажи, с подарками от придворных, титулованных лордов королевства и вообще всех желающих поздравить меня и Сильвию со свадьбой. Конечно, я так торопливо женился на этой девице, что большинство лордов вряд ли могли доставить свои подарки во дворец так быстро, но подарки никогда не интересовали меня. Самым важным я считал уважение и послушание подданных.

После многочисленных тостов в честь меня и новой королевы в зал вереницей зашли пажи моих придворных: они несли на бархатных подушках золотые кубки, украшения, парчу и шелк, а некоторые даже умудрились достать редкие самоцветы и волшебные вещицы. Например, лорд Бьорли с гордостью поведал нам о том, что сумел выкупить у одного из купцов, лишь вчера вернувшегося из небесного королевства ангелов, серебряную розу. Эта роза, утверждал Бьорли, могла услаждать слух хозяина божественными мелодиями, но только тогда, когда ей того захочется. Герцогиня Скогард, с презрением посмотрев на лорда Бьорли, заискивающим тоном представила нам два изумруда, купленные ею у одного из магов Эммерленда: эти изумруды отличались от обычных изумрудов тем, что загорались светом, предупреждая владельца о том, что он находился в опасности. Эти камни пришлись мне по душе: вот это настоящий полезный подарок, а не все эти кубки, перстни, украшения и поющие розы.

Король Эммерленда, великий маг Якум из династии Валас, тот, кто направил ко мне в услужение Андраду, прислал весьма необычный подарок: птенца птицы Феникс, совсем крошечного, должно быть, он только сегодня родился из своего же пепла. Увидев заинтересованный взгляд супруги, я приказал отнести клетку с птенцом в ее покои. Пусть наслаждается обществом этого редкостного пернатого.

Хедда лично поднесла на бархатной подушке росток какого-то растения в небольшом серебряном горшке: это была тонкая, совершенно нагая палка, закопанная в землю, но я, помня о своем громком титуле, улыбнулся и кивнул в знак благодарности.

— Росток, который вы видите, Ваши Величества, это росток того самого дерева, что посадил для меня мой отец… — тихо сказала Хедда, смотря в лицо Сильвии.

— Дорогая принцесса, это великолепный подарок. Вы удостоили нас великой чести. Мы посадим его в саду, недалеко от дерева вашего отца, чтобы ему не было так одиноко, — широко улыбнувшись, с теплотой в голосе сказала моя жена.

Ну, да, они ведь подруги. Одна дарит другой палку, а та — нахваливает ее.

В ответ Хедда сделала глубокий реверанс, но я заметил, как ее глаза счастливо блеснули.

Хедде так по душе моя жена-демонесса? У этих двоих не было ничего общего, так что стало причиной их дружбы?