– А если прямо сейчас свалить? – деловито предложил Анчутка.

Пельмень глянул в слуховое оконце: снаружи уже темнело, похолодало, собиралась метель, вообще там, в лесу, было скверно.

– Давай все-таки по-хорошему простимся, все-таки Земля-то круглая и вертится.

Акимов вернулся от Моралевой чернее тучи. Во‐первых, поганый разговор получился, некрасивый. Во‐вторых, все еще отсутствовал Сорокин, и без начальства в голову лезли откровенно пораженческие мысли. Про внутренние расследования и трибуналы, а то и просто про «без суда и следствия»… так, отставить опять. В конце концов, до двадцатого еще двое суток.

«Молоде-е‐е‐ец! – протянул в голове ехидный голос. – А с чего ты вообще решил, что Вакарчук выбрал именно нашу сберкассу тощую? Да еще в пределах района, где каждая собака его в лицо знает?»

Акимов облился ледяным потом. А ведь верно… он не дурак, кем бы ни был, не пойдет нахрапом, со штыками на танки. К тому же, как правильно отметила красавица Моралева, украсть мало, надо еще сбежать.

А бежать, что бы ни говорил всезнайка Сорокин, не стоит, все еще есть где спрятаться. А можно вообще и не прятаться – вот Герман, на ровном месте, как на ладони, душа-алмаз, ценный работник. Возьми такого за рупь за двадцать. А если все самые страшные подозрения – чистая правда, то этот человек опаснее мины. Неизвестно ни где рванет, ни когда.

Наконец хлопнула дверь, заскрипел пол под знакомыми тяжелыми шагами. Акимов выскочил в коридор – Сорокин как раз отряхивал огромные калоши, держа в руках такую же огромную папку.

– Снегопад, – кратко пояснил Николай Николаевич. – Как у тебя дела, пока все тихо?

Акимов кратко, не вдаваясь в интимные подробности, расписал свой визит к Моралевой, а также разговоры с Кадыром и с Гладковой-старшей.

– Хорошо сообразил, неплохая мысль, – похвалил Сорокин, – я вон, видишь, тоже с уловом. Пойдем-ка в контору и дверь закрой как следует.

– …Вот, изволь видеть, какая история, – Николай Николаевич шлепнул свою папку на стол, похлопал по ней:

– Чего тут только нет, в папочке этой. Начнем с самого что ни на есть яйца. Вакарчук Герман Иосифович, капитан, командир разведроты, год рождения двадцать третий, уроженец Львовской области, пропал без вести в тысяча девятьсот сорок четвертом, при попытке вырваться из окружения.

– И кто же это у нас во флигеле на самом деле? – спросил Сергей, переварив услышанное.

– Не знаю, – пожал плечами Сорокин.

Акимову стало обидно:

– Ничего себе. Из-за этого мы с вами почти сутки потеряли. Стоило из-за этого валандаться?

– Критиковать-то каждый может, – мирно отозвался Николай Николаевич, – а так, конечно, стоило. Всегда полезно понимать, с кем дело имеешь.

– Кого же тут изучать, если не тот это человек, – проворчал Сергей.

– Здрасте-приехали! Мы знаем главное: что Герман не тот, за кого себя выдает.