– Ну, теоретически я за щи, – сказал я, как мог, ободряюще и посмотрел на зеленоватую пену в котелке – от травы, и серую – от птеродактиля, нарубленного Прошей на куски.

– Вот я и решил это опробовать на практике, – раз-улыбался физик.

– Тогда я за благополучный исход. Мало ли, может, эти зверюги ядовитые деревья уважают вместо перца или горчицы, – буркнул я.

Все-таки не вызывало оптимизма у меня его варево. Проша возмущенно поднял вверх руки, приготовившись, видимо, доказывать, что все нормально, он исследовал и все такое… Это надолго, понял я и торопливо перевел разговор на интересующую меня тему:

– Вообще-то я к тебе по делу. Сам знаешь, только ведь про возвращение и думается.

– Только про него, – кивнул Прохор, посерьезнев еще больше, чем при обсуждении борща.

– Не нравится мне это, Прохор. Если бомбу здесь бросим, значит, к Берлину без нее перенесемся?

– Получается, без нее. Жалко, конечно. – Физик не понял, к чему я клоню.

– Значит, задание не выполним?

– Не выполним, – помрачнел Проша.

– Надо что-нибудь изобрести, чтобы бомбу назад вернуть. Нужна она нашей стране.

Прохор нахмурился, покривился, головой покачал. Очень серьезен был физик.

– Нет. Ее никак не увезем. Чтобы обратно вернуться, надо больше энергии, чем сюда провалиться. Все-таки самолет да нас пятеро, не так и мало.

– А без самолета, просто бомбу в СССР перебросить?

– Не получится. Наибольшая вероятность – вернуть на старое место. С ошибкой, конечно, но точно в Германию. Сколько там километров до Берлина оставалось? Плюс высота над поверхностью.

– Да-а, – протянул я. – Что же делать?

– Возвращаться, – твердо сказал Проша. – Новую установку собирать. За два месяца сделаю. Вы ведь подтвердите, что принцип работает, отсюда какую-нибудь мелочь легкую прихватим для доказательства. Дадут и детали, и мастерскую. Кто же знал, что мы ночью на их самолет напоремся? А со второго раза получится обязательно.

Пожалуй, Проша был прав, пробовать надо еще и еще. Только был у нас секретный инструктаж – немецкие ночные истребители начали оснащать радарами. Что-то вроде ночного зрения фашисты получат. А раз начали такое ставить, значит, через два месяца их столько понаклепают! И встретиться с «юнкерсом» придется уже не случайно.

– Бабушка в щи из крапивы яйцо добавляла, – сказал я невпопад.

Проша посмотрел на меня озадаченно, видимо соображая, как ввести в его щи яйцо. Эта новая переменная ему была явно не по зубам.