Мы помолчали. Только физик дара речи не лишился:
– Хорошо, что убежала, могла ведь вперед пойти, танк на четырех ногах, живого места не останется.
– Не, свинья и есть свинья, Проша. Головешками и отобьемся.
– Ну, не знаю, – сказал Костя. – Несознательная ты личность, Петр Иваныч, за тобой, понимаешь, люди спящие.
– Ну-ну, прямо чуть не мамаши с колясками, – хмыкнул я. – А про котелок верно, Прош, сообразим что-нибудь.
– Плохая примета, командир. – Алексей повесил на огонь кипятиться воду – для чая, выкатил из золы глиняные чушки печеных птеродактилей. Сказал: – Только ведь заклепай бочку, тут на всю жизнь с этой бочкой и останешься. А что? Как на курорте. Море под боком. Хочешь – лежи загорай, хочешь – физзарядкой занимайся, просеку руби.
– Ну, вот к обеду и соорудим ведро, – усмехнулся я. – Канистру не отмоешь, бочку таскать не с руки. Ведро в самый раз. И не железное, обшивку отдирать на него, что ли? Кожаное будет, с сиденья. Индейцы такие делали. Я – за яйцами стегозавровыми. Петр Иваныч, ты яичницу обещал?
– Будет.
Петр Иваныч придумал вместо сковородки положить в костер плоский камень, ошпарить его кипятком для чистоты. Ну и что, что яйцо больше походило на вареное, блюдо назвали яичницей. Потому что привычное, родное слово. Потому что хотелось выбраться. Потому что время будто остановилось. И ты радовался привычному, знакомому слову, радовался, что Галюченко звал тебя помогать ловить птеродактилей. Потому что охота – это понятно, это – ты, а не тебя плохо изученная современной наукой тварь скушает за милую душу. Поэтому мы радостно вешали пояс с кобурой, совали ножи в сапоги. В трусах, с кобурой на поясе и в сапогах. По джунглям без сапог и кобуры передвигаться не с руки…
Вот где Петр Иванович в своей Виннице мог охотиться научиться? Нигде. Нет у них лесов, сплошные поля да села – не поймешь, где одно кончается, где другое начинается. Самое большое – хряка в сарай загнать да лису из лаза в курятнике подловить на воротник. Правда, и про зайца он мне сам рассказывал. Не иначе, умения от предков по наследству достались, что бы там ни говорили о роли воспитания и средней школы. Попал в доисторический лес, и вот он – главный охотник, весь экипаж мясом обеспечивает.
Глава 13
Пятилетку – в четыре года!
С утра пораньше мы с Алексеем занялись планированием. Что-то нехорошо на душе было, чувствовалась неправильность поставленных задач. Два дня назад, когда решили рубить взлетную полосу, все казалось ясно: расчистим просеку, где ямы попадутся, камнями засыплем, где бугорки – сроем, чего уж там. Даже притча про мужика, который костром камень с дороги убрал, вспомнилась – нет ничего невозможного. А теперь сомнения взяли. Энтузиазм энтузиазмом, а цели надо ставить реальные. Вот и решили пройтись еще раз вдоль намеченного фронта работ, оглядеться.
Оглядеться – мягко сказано. Это только когда полосу расчистим, можно сделать. А так – направление в лесу не потерять, с компасом не сверяясь, – уже задача. Лес многослойный, не то что возле «ланкастера». Там даже не джунгли, а будто опушка, травка росла, мягкая такая, высоченная, голову задирать приходилось. Может, конечно, растения эти к траве никакого отношения не имели, но в этом ботаникам разбираться. Нам же оставалось радоваться, что, когда садились, в эту мягкую гущу въехали и ни одного настоящего дерева не встретили – редко они на опушке росли, а может, на берегу моря их семечки не принимались, но про моря я не особенно знаю.
А глубже в джунгли – совсем иначе. По виду – тот же травянистый подлесок, и не очень густой, метров на пять поверху просматривался. Выше – кроны небольших деревьев, и тоже реденько росли. Над всем этим, метров от пятнадцати, была зеленая крыша. И солнце, и ветер, все – там, на высоте, а внизу – сумрак и баня. Перепончатые разных размеров порхали, близко подлетали, воздух от крыльев шевелился иной раз как от веника в парилке. Банщики чертовы!
Итак, нам требовалась прямая полоса метров в семьсот длиной. Должно было хватить, хотя наверняка мы этого и не знали, взлетали-то единожды и с полосы бетонной. Здесь же – мох и почва пружинили, когда идешь. Но под ними и твердая подложка чувствовалась, ноги по колено не проваливались, и на том спасибо. Ладно, будем считать, что с поверхности этой взлететь можно. И будем считать, что семисот метров хватит.
– Алексей, как думаешь, сколько времени рубить придется? – Я оперся рукой об уходящий в зеленую высь ствол. – Хорошо, что деревья редко растут, внизу больше трава мягкая. Но все равно ведь рубить, с пнями что-то делать, срубленное с полосы оттаскивать.
– Не знаю. – Настроение у штурмана было явно не оптимистичное. – Я все считаю в уме. Как бы пятилетку в четыре года объявлять не пришлось.
Невеселые шутки. Не пятилетку, конечно, но за пару недель полосу не построить. И не за четыре, и не за шесть недель. Однако рубить имело смысл. Алексей продолжил:
– Но можно посмотреть и с другой стороны, с хорошей, так сказать. Вот мы уже километра полтора зигзагами намотали, а я только одну яму заметил, да и то небольшую – вмятина. И валуны не торчат. Пожалуй, саперный батальон для проведения дорожных работ вызывать не придется?