Раздевшись донага, он подошел к полке, и Рена, протянув к нему руки, погладила его мускулистые бедра. Потом рука ее скользнула к его чреслам и принялась со знанием дела ласкать его.

— Ты настоящий мужчина. Куп, ты больше мужчина, чем все, кого я знала. В здешних краях есть одно словечко:

Macho. Оно означает — настоящий мужчина, мужчина до мозга костей. — Голос ее сделался хриплым и низким. — Это про тебя, Купер Мейо.

Купер спокойно стоял, пока она ласкала его. Он не встречал еще женщины столь откровенно, нескрываемо сексуальной, как Рена. Даже те, кого он знал как натуры страстные, редко выдавали себя так, разве когда их охватывала похоть или экстаз и они теряли контроль над собой.

Он не был уверен, что Рена так уж нравится ему.

Она была чересчур агрессивна, в ней было что-то жестокое, почти садистское, и Купер сильно подозревал, что она не остановится ни перед чем, лишь бы получить то, что ей нужно. Однако женская нравственность никогда особенно не интересовала его, и в настоящий момент ему были важны пылкость Рены и ее умение доставлять наслаждение.

— Ну же, Куп, — пробормотала она.

— Да, — отозвался он и поместился на узкой полке рядом с ней. До сих пор в этой поездке узость этого ложа любви ничуть не стесняла их; не стеснила она их и на этот раз. Рена приладилась к его крупному телу и с восторгом приняла его.

Купер предпочитал, приступая к любовному действу, не слишком торопиться. Ему нравилось повозиться с женщиной, лаская и поддразнивая партнершу, пока ее не охватывало мучительное желание. Он всегда полагал, что таким способом они оба получат больше удовольствия. С Реной все было совершенно иначе. В любви, как и во всем остальном, она была жадна…

«Черт возьми, — подумал он, — нашел же время разбираться в характере Рены Вольтэн». И изгнав из головы все мысли, Купер отдался наслаждению. Он яростно овладел ею; лежа под ним, Рена корчилась и стонала от восторга. Ногти ее впились ему в спину. Купер уже знал по опыту предыдущих встреч, что спина его будет покрыта мелкими царапинами вроде тех, что оставляют когти кошки.

Рена достигла вершины восторга, но не ослабила хватку, побуждая его к дальнейшим усилиям. Наконец Купер громко застонал от наслаждения, Рена приподнялась и припала к нему, содрогаясь.

Когда буря утихла, она попыталась оттолкнуть его, и Купер сел на краешке полки. Рена не испытывала ни томности, ни нежности после любовного акта. Когда он завершался, все кончалось — до следующего раза.

Купер нашел сигару и закурил, спичка на мгновение высветила купе. Волосы Рены при этом свете казались темной копной, а на лице блуждало сонное довольство — такое выражение бывает у кошек в джунглях после сытной еды.

— Дай и мне, — она протянула руку, — я забыла свои сигарки в моем купе.

Купер нашел вторую сигару и подал Рене. Рена была первой курящей из всех известных ему женщин и курила не только в пределах собственного жилища. Свои маленькие крученые кубинские сигары она без стеснения курила на людях, и шок, вызываемый ее дерзостью у окружающих, приводил Рену в восторг, в этом Купер не сомневался.

Он снова чиркнул спичкой. Зажав сигару в своих прекрасных зубах, Рена потянулась к спичке и закурила.

Купер положил руку ей на бедро.

— Хотел тебя кое о чем спросить, Рена… ты-то знаешь, что случилось с Эваном Лонгли? Кажется, этого больше не знает никто.

Он почувствовал, как мышцы ее бедра напряглись под его рукой. Но когда она заговорила, голос ее был спокоен.

— Ты сегодня страшно любопытен. Ты еще не успел войти сюда, как уже засыпал меня вопросами.