Хотя в обоих сериалах были женские персонажи, главные герои в них только юноши, что типично для научной фантастики и аниме в жанре экшн того времени. В другой манге и аниме-сериалах, например «Милашка Хани» и «Кошачий глаз», в главных ролях появляются активные женские персонажи, и ведущие японские критики того периода начинают говорить о расцвете «женского принципа» в японской популярной культуре. Спустя сорок лет после премьеры фильма «Навсикая из Долины ветров» легко забыть, насколько он был новаторским для своего времени. Фильм «Калиостро» Миядзаки создавал на основе манги, а персонажей и ситуации придумывал в соответствии со своими личными предпочтениями, сохраняя при этом гламурную европейскую обстановку и атмосферу захватывающих приключений. В «Навсикае» же начинают формироваться яркие отличительные черты мира Миядзаки. Он создал целую новую вселенную и предложил радикально новое, даже разрушительное видение будущего Земли, основанное на зачатках анимистического мировоззрения.

Навсикая, символ обновления и искупления, названа в честь персонажа «Одиссеи» Гомера, молодой царевны, которая ухаживает за потерпевшим кораблекрушение Одиссеем. В детстве Миядзаки открыл для себя персонаж Навсикаи в переводе книги греческих мифов Бернарда Эвслина. Рассказ оказался печальным и у Эвслина, и у Гомера: Навсикая влюбляется в Одиссея, а тот бросает ее и возвращается к жене. Она заканчивает свои дни, бродя по родному острову и сочиняя песни, – опечаленная бывшая царевна становится странствующим менестрелем.

История глубоко тронула юного Миядзаки, который, казалось, проецировал себя на персонаж Навсикаи и тосковал по ней как по материнской фигуре. Миядзаки называет Одиссея «бедным окровавленным человеком», в котором Навсикая находит «нечто прекрасное»[125]. Ее судьба одинокой странницы напоминает архетип «исчезающей женщины», мы упоминали его в предыдущей главе. Ее судьба – судьба человека, одинокого по своей природе, и эту черту Миядзаки, возможно, приписывал и себе как юному интроверту, увлеченному чтением и искусством, и как взрослому мужчине, поскольку всё чаще брал на себя обременительные обязанности режиссера.

Однако у Навсикаи в фильме более сложная задача, нежели спасение греческого героя. Ее миссия – возродить мир, разрушенный войной и опустошенный горем, где жизнь любого вида находится под угрозой. Действие происходит после катастроф, известных как Керамические войны и Семь дней огня, уничтоживших человеческую цивилизацию. Навсикая живет в мире, где несколько горсток уцелевших людей противостоят ядовитому Лесу, захватившему Землю. Лес медленно уничтожает человечество, распространяя споры, от которых у людей происходит удушье и паралич, а сами люди враждуют друг с другом, что приводит к еще большим разрушениям. Основная нить сюжета касается обнаружения физитами зловещей человекоподобной машины – Титана. Физиты живут в Физите, одном из последних человеческих поселений на границе с Лесом. Они надеются раскрыть секрет управления Титаном и с его помощью уничтожить Лес и страшных гигантских омов, которые в нем обитают. Но воинственно настроенная Тольмекийская империя начинает наступление на Физит и практически ровняет его с землей, а последствия этой битвы напоминают разрушенный войной город после бомбардировки.

В результате трагического несчастного случая Титан оказывается в прекрасной Долине ветров, пасторальной утопии с ветряными мельницами и пышными сельскохозяйственными угодьями. Навсикая, дочь правителя Долины, должна разобраться с Титаном и предотвратить окончательное уничтожение человечества. Навсикая летает по прозрачному голубому небу над покрытой ядовитыми спорами землей на крошечном планере, собирает друзей, противостоит врагам и находит общий язык с угрожающим миром природы, ища способ предотвратить еще один апокалипсис.

Сильная, харизматичная и искренне любящая княжна с телепатической способностью общаться с омами совершает последнюю жертву, которая приводит к спасению человечества и земли. Цена – ее собственная жизнь. Но в величественной финальной сцене фильма омы «открывают свои сердца» и воскрешают ее, что воплощается в необыкновенной концовке в стиле Миядзаки.

И фильм, и манга населены запоминающимися персонажами, но самым незабываемым «персонажем» после Навсикаи становится Лес. Он представляет собой одно из самых потрясающих визуальных произведений режиссера: это многогранное и плодородное царство, в котором насекомые и растения играют всё более важную роль. На черно-белых страницах манги Лес предстает темным запретным местом, в фильме же его сине-фиолетовая палитра с небольшими вкраплениями красного придает ему вид странного, потустороннего места.

Это царство, в котором нет места человеку. Лес утверждает свою власть над землей через сложную экологию и многочисленных огромных насекомых, наследников загрязненной человечеством природы. Неудивительно, что там живут омы. Их размер, сила (как физическая, так и умственная) и эмоциональная сложность предполагают, что они вполне могут быть законными наследниками этого постапокалиптического царства и станут конкретным доказательством утверждения энтомолога Скотта Шоу о том, что «мы – всего лишь краткий этап на этой планете жуков»[126].

Импульсом к созданию «Навсикаи» послужил ряд экологических кризисов, поразивших Японию в 1950-1960-х гг., в том числе химическое отравление людей и окружающей среды.

Многие годы японская промышленность пользовалась разрешением творить что вздумается, до тех пор, пока обеспечивала рабочие места и экономический рост, который нужен был японскому правительству любой ценой. По мере загрязнения неба и воды люди и животные стали всё больше страдать от заболеваний и физических дефектов, граждане начали протестовать. Многие движения возглавляли женщины – как правило, матери и бабушки, – они боялись за здоровье и безопасность своих детей[127]. В своей материнской заботе героиня Миядзаки олицетворяет женщин, которые организовывали экологические протесты.

Химическое отравление залива Минамата, вызванное сбросом промышленных отходов, стало на тот момент самым катастрофическим экологическим кризисом, и по сей день оно отдается эхом в термине «болезнь Минамата». Первоначально ее называли «болезнью танцующих кошек», потому что кошки ели зараженную рыбу из залива, сходили с ума и умирали в конвульсиях, а болезнь вскоре перекинулась и на людей. Погибло по меньшей мере девятьсот человек, пострадали и домашние, и дикие животные. Этот страшный недуг вызывал у людей, особенно у детей, физические дефекты и привел к массовому уничтожению морских обитателей в заливе. Как только в воды Минамата запретили сброс отходов, рыба начала возвращаться.

В фильме Миядзаки образы существ, которые появляются и сами излечиваются после того, как их уничтожают разрушительные действия человечества, происходят из прочитанных рассказов о возвращении рыбы в залив. Режиссер упоминал, что от рассказов о рыбе, которая «возвращалась в количествах, прежде невиданных во всех японских морях», у него «мурашки бежали по спине»[128].

Начиная с 1960-х годов, в мире всё чаще происходят экологические катастрофы, и на них основаны многие кинематографические и литературные произведения. Миядзаки признает влияние литературы на свои работы. Сюда относится роман «Дюна», а еще одним важным источником вдохновения послужил сборник рассказов Брайана Олдисса «Теплица», в котором несколько бродячих человеческих сообществ пытаются выжить в мире, где царствуют растения и гигантские насекомые. Возможно, книга этого английского писателя с размышлениями об окружающей среде пробудила в художнике осознание глубокой причастности его государства к проблемам природы. Много лет Миядзаки чувствовал себя отчужденным от родной страны. Его возмущала военная политика, и он утверждал, что «по-настоящему ненавидел Японию»[129].

Когда Миядзаки открыл для себя книгу этноботаника Саскэ Накао «Происхождение культурных растений и сельского хозяйства» (Saibai shokubutsu to nōkō no kigen, 1966), она определила и новое направление в его творчестве. Накао представлял Японию как часть более крупного азиатского культурного мира «широколиственных» лесов, и это видение оказало почти интуитивное воздействие на Миядзаки, заставив его почувствовать «у себя в голове свежий ветер»[130]. Миядзаки более широко представит теории Накао в «Принцессе Мононоке» и, чуть более тонко, в «Тоторо», но динамика силы и анимистические элементы в «Навсикае» уже предполагают серьезный сдвиг в сторону общего для Восточной Азии экологического мировоззрения.

Сам Миядзаки не хочет, чтобы его считали «мистером Экологией», и заявляет: «Некоторые люди страдают неправильным представлением о том, что мы с Исао Такахатой ярые защитники окружающей среды, которые снимут фильм о чем угодно, лишь бы в нем поднималась проблема экологии. Это очень далеко от правды. Такой фильм походил бы на толстое сухое бревно, которое поставили вертикально, как будто это дерево. А нам нужно живое создание с сильными корнями, прочным стволом и ветвями, чтобы мы могли украсить его»[131].

Именно таким «живым созданием» стала «Навсикая», творческий диапазон которой органично развивается из глубокой связи героини с миром природы. Это очевидно с самого начала картины. Первые титры появляются над своеобразным средневековым свитком, в котором раскрывается катастрофическая история человечества за последнюю тысячу лет. Загадочные титры без слов сразу задают фильму, который обещает быть довольно странным, серьезный тон, и видно, что он отличается от всего, что когда-либо создавала анимация.

В конце свитка появляется крылатая фигура, возможно, образ мессии, она обещает спасение молящимся людям, стоящим перед ней на коленях. Еще одна фигура мессии появляется в другой сцене, на этот раз это андрогинный юноша, который, по пророчеству старой женщины, появится, чтобы спасти человечество. Когда мы впервые видим Навсикаю, она летит на своем маленьком планере над пустыней. Она одета в синее, а лицо ее скрывает дыхательная маска, и поначалу фигура тоже кажется андрогинной. Крупный план позволяет понять, что это девушка. Приземлившись, она входит в оживленный мир Леса, высокая, в маске, с винтовкой – бесстрашный исследователь в чужом царстве.

В одной из предыдущих книг я уже анализировала использование Миядзаки женского персонажа с целью отойти от избитого научно-фантастического приема, при котором мужчина-исследователь отправляется в чужие земли[132]. В современной поп-культуре сильные женские персонажи встречаются всё чаще, но стоит еще раз подчеркнуть, насколько это было необычно в 1984 году. Особенно новаторским стало сочетание в Навсикае традиционных женских качеств вроде сострадания и заботы с глубокой решимостью и активной позицией. В отличие от более ранней фигуры спасителя у Миядзаки, мальчика Конана, чья неудержимая мужская энергия делает его очевидным лидером гораздо более простого постапокалиптического мира, Навсикая решает идеологические и моральные вопросы благодаря своей образованности, интеллекту, любопытству и подлинной любви к жизни.

Эти качества Навсикаи Миядзаки последовательно показывает в данном эпизоде. Войдя в Лес, Навсикая сразу же достает пробирку и собирает споры, чтобы в подземной лаборатории в замке своего отца провести опыты. Она находит следы ома, и они приводят ее к гигантскому панцирю, сброшенному омом, который, как она знает, люди Долины ветров могут использовать для изготовления инструментов. Вначале Навсикая обращается с панцирем практично и прямолинейно. Она использует нож и порох, но не в качестве оружия, а чтобы вынуть из панциря глазную оболочку ома и отнести ее в Долину.