Глава 25

Если вы слышите шипение, значит, рядом змея

Беата забежала в дом и, стараясь не шуметь, прошла в кабинет. Она знала, что в коробке осталось одно письмо, и ей почему-то казалось, что разгадка именно в нем. Так и вышло, по крайней мере, одним вопросом в этой истории стало меньше.

– Я не слышала, как вы вернулись, – Корнелия вошла в кабинет, – вас Агния просила, тотчас как приедете, зайти к ней в комнату.

– Корнелия, вы же были мальчикам как мать? – спросила Беата вошедшую женщину, игнорируя ее слова. – Скажите, кто из них способен на такие злые шутки по отношению к своей приемной матери?

– Ну, про мать вы сильно преувеличиваете, – хмыкнула Корнелия, и на ее лице промелькнуло подобие улыбки, – скорее всего, я вот уже тридцать лет как мать для Агнии. А когда мальчики начали появляться в доме великой актрисы, я была совсем еще девчонкой, мне было двадцать лет.

– Ну, Мирону, насколько я помню, было шесть лет, когда его усыновила Агния, не мог же он без опеки.

– Конечно, у него были няньки, – согласилась Корнелия, – тем более что в то время Агния очень много путешествовала. Мы практически не сидели с ней на месте.

– Как же вы умудрились получить три образования? – поразилась Беата.

– Ну, первое, медицинское, я получила очно, уже работая у великой актрисы, а два остальных получала уже заочно. Так вот, у каждого мальчика был свой воспитатель. Только у Миколы не было, потому как в четырнадцать лет Агния распустила этих нянек, да и сама осела в Москве. Когда они выросли, ей стало интересно с ними, все мальчики были как на подбор. Умные, добрые, и вот с того времени она стала чувствовать себя с ними семьей.

– А вы как к ним относитесь? – спросила Беата. Корнелии этот вопрос, видимо, показался трудным, и она замялась. – Вы прожили с этими мальчишками более двадцати лет под одной крышей и не знаете, что ответить? – удивилась Беата.

– Какая глупость, – сморщилась, словно укусила лимон, Корнелия, – до четырнадцати лет я, да и Агния видели мальчиков не более десяти раз в год. После мы жили все вместе до восемнадцати, то есть четыре года. Когда они ушли из дома, то встречи также стали редкими и непродолжительными. Поэтому я не скажу вам, что люблю их как братьев.

– А как сыновей? – настойчиво спросила Беата.

– А как сыновей тем более, не такая уж у нас большая разница в возрасте, чтоб у меня были к ним материнские чувства. Вы пойдете к Агнии или еще немного поразбираетесь в психологии нерожавших женщин?

– Пойду, – просто сказала Беата, собирая на столе свои записи, – хотя эта тема меня очень занимает.

– Вам на заметку: не каждая женщина хочет стать матерью и женой – это заезженное клише домашних клуш, которые только и мечтают посадить дома своего лысеющего короля и нарожать ему кучу сопливых детей.

– Вы сейчас так отвратительно все описали, что даже мне стало противно, хотя раньше я сама была из таких клуш, – пыталась шутить Беата, обдумывая одновременно разговор с Агнией.

– Не обольщайтесь, вы и сейчас недалеко от них ушли, – окинула ее презрительным взглядом Корнелия, но Беату эта попытка уколоть лишь рассмешила.

– Идемте обрадуем великую актрису моим возвращением. Вы знаете, Корнелия, – рассуждала по дороге в спальню Агнии Беата, – мне кажется, она ко мне привязалась. Да-да, не смотрите на меня так, я вот на ее месте сделала бы то же самое. Представляете, она последние тридцать лет каждый день смотрит на ваше кислое лицо. Депрессия как минимум ей гарантирована, а я веселая, разговорчивая, понимающая шутки. Смотрите, выживу вас с теплого местечка у Агнии.