— Пожалуйста-пожалуйста.

— В смысле?! Твоей маме написали про «Трубы»… Валентос слышал в пустыни про «Трубы». Два плюс два равно?..

— «Трубы», «Северо-Стрелецк», «Гугл-поиск».

Я качаю головой.

— Уже пробовал. Фиг два. И в градостроительную комиссию, и… куда только не пробовал.

Диана поворачивается — впервые за время моего рассказа — сглатывает, убирает с правого глаза чёрные пряди.

— Эта пустынь за три пизды.

— Пять рублей.

— Я твою жопу туда не повезу.

— Блин…

— Не буду. Нет!

Лицо Дианы напрягается и раскалывается морщинкой между бровей. На светофоре загорается «зелёный», и Диана резко, слишком резко втапливает вперёд: меня едва не срывает с рамы, велосипед непривычно мотает, будто колеса вот-вот запляшут в разные стороны.

— Не хочу я у них ничего спрашивать. Понимаешь? Лучше… Лучше…

— Ждать инопланетного вторжения?

Диана упирается в руль, точно хочет выдрать с корнем и выбросить прочь. Ляс натужно скрипит.

— Чел, сказала — НЕТ.

Меня бесит её упрямство, но я замолкаю. Мы подъезжаем к деревянному причалу и скатываемся вниз, в его холодную тень. Диана, тормозит ногами, снимает перчатки Микки-Мауса. Достав сигарету, она отгрызает и выплёвывает фильтр.

— Хватит дымить.

— Хочу и дымлю.

Я выдёргиваю сигарету и швыряю в грязную пену. Лицо Дианы делается как у малыша, у которого отняли любимый кубик. Она упрямо достаёт ещё одну сигарету, но я не менее упрямо повторяю трюк с полётом. Не знаю, чего мне больше хочется: избавить её от вредной привычки или позлить.