– Помни! Начну с тебя!

Удо, пытаясь подыгрывать командиру, делал страшные глаза и сипел низким голосом, полагая, что именно так говорят воины хозяина морей.

Алонсо втянул голову в плечи. Теперь он боялся даже взглянуть на Кюхельмана.

Гюнтер удовлетворенно кивнул и, превращаясь обратно в командира лодки, спокойно произнес:

– Все вниз, готовимся к погружению.

Вагнер перерезал веревки и вывел испанца на палубу перед орудием. Он указал рукой на остров, который возвышался над горизонтом, укрытый хлопьями предрассветного тумана.

Кюхельман еще раз погрозил пальцем Алонсо, нырнул вниз, с лязгом захлопнув люк.

Он обхватил перископ и развернул по курсу, выискивая застывшую на палубе фигуру испанца. Зашипел воздух, вытесняемый водой из балластных цистерн, лодка вздрогнула и начала погружаться. Гюнтер с улыбкой наблюдал, как Алонсо заметался по уходящей из-под ног палубе.

Лодка замерла на перископной глубине, над водой возвышался лишь стеклянный глаз.

Гюнтер наблюдал, как испанец, размахивая руками и поднимая тучу брызг, плывет в сторону острова. Течение подхватило его и потащило вдоль берега, унося на усыпанное огромными валунами правое побережье. Голова надолго исчезала под водой, и Гюнтер забеспокоился, что Алонсо может и не доплыть, особенно в таких огромных сапогах. Наконец испанец достал ногами дно и медленно побрел между камнями. Вышел из воды и, обессиленный, рухнул на песок.

Рассвет наступал с быстротой урагана, теперь были видны мельчайшие детали побережья. Гюнтер улыбнулся, оценив стойкость Алонсо, едва не утонувшего, но не сбросившего сапоги, и развернул перископ на вход в бухту. Ему показалось, что там произошло какое-то оживление, но какое именно, он не понял. Вращая резкость на окулярах, Гюнтер пытался рассмотреть причину своего беспокойства, и наконец понял, в чем дело. От скрытой в бухте каравеллы над утесом торчала лишь верхушка мачты. Теперь эта верхушка медленно двигалась к выходу из бухты. Вот показался бушприт с косым парусом, а за ним величественно вышло и само судно. На палубе кипела работа. Команда карабкалась на мачты и раскачивалась на вантах. Гюнтер еще раз залюбовался слаженными действиями моряков. Упали основные паруса, и каравелла, набирая скорость, устремилась на запад.

– Уходят, – произнес он, подзывая к окулярам старшего помощника.

– Да-а, – протянул Отто. – Недолго гостили. Но для нас это лучше, население острова будет посговорчивее. Для них эта каравелла – сила, мощь, оплот! Может возникнуть соблазн поиграть перед нами мышцами. И для нас не будет необходимости уничтожать такую красавицу.

– Да, парусник с полными парусами – это завораживает, – мечтательно произнес Гюнтер. Он вспомнил, как еще курсантом слушал свист ветра в вантах и прятался в тени парусов от обжигающего тропического солнца. – Жаль, что так и не рассмотрели названия. Наверняка что-нибудь воздушное и романтическое. Какое-нибудь прекрасное женское имя.

– Да вы романтик! – Отто с усмешкой посмотрел на него. – Вы растете в моих глазах.

– Срываюсь иногда, – смутился Гюнтер. – Давайте готовиться к высадке на берег. Вы подготовили команду?

– Да. Не знаю, все ли поверили. Молчат. Общая реакция – растерянность.

– А вы что хотели – ликования или научно-исторических споров?

Старпом промолчал. Гюнтер вновь развернул перископ в сторону Алонсо. Испанец, сидя на песке, поочередно задирал вверх ноги, выливая воду из сапог. Затем, покачиваясь, встал и скрылся в джунглях.

– Герр командир, вам завтрак в каюту принести?