Пленник, выпучив глаза и двигая челюстями, пытался избавиться от пилотки во рту. Получив пару увесистых тумаков, он притих и, когда его передавали из раскачивающейся спасательной лодки на палубу, не сопротивлялся и покорно переставлял ноги по технологическим отверстиям в борту подводной лодки.

– Куда его, командир? – спросил Вагнер. – Внутрь?

– Нет. Принесите фонарь и отведите за рубку, чтобы с острова не было видно.

Матросы протащили пленника сквозь толпу любопытных и, усадив на палубу, привязали к трапу.

Старпом осветил его лицо фонариком и произнес:

– Чья пилотка? Заберите у него изо рта.

– Будет кричать, – уверенно констатировал Герберт. – Нам уже один раз пришлось его успокаивать.

– Как же тогда мы его допросим?

– Ничего, я думаю, обойдемся без крика. Ведь правда? – произнес командир, обращаясь к незнакомцу. – Вы понимаете немецкий язык?

И, не дождавшись ответа, выдернул закрывавшую рот пилотку.

Пленник кричать не стал. Он пыхтел, пытаясь отдышаться после вынужденного воздушного голодания. От него разило тяжелым сивушным перегаром.

– Фу-у, – сморщился и замахал рукой Отто. – Что они там пьют?

Жмурясь под лучом фонаря, незнакомец произнес несколько слов на незнакомом языке.

– Ты что-нибудь понял? – спросил Гюнтер старпома. – На какой язык похоже?

– Кажется, португальский или испанский.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись от пришедшей им одновременно в голову мысли.

– Удо!

– Конечно! – Отто обвел взглядом стоявших вокруг и, не увидев доминиканца, скомандовал: – Быстро ведите сюда нашего черного радиста! Кстати, капитан, Удо уже неплохо освоил немецкий! Своими способностями он меня удивляет.

Пленник, ослепленный фонарем, затравленно озирался. Гюнтеру показалось, что сейчас он забьется в истерике и без крика все-таки не обойдется. Он с интересом рассматривал одежду незнакомца. В разорванной рубахе и неопределенного цвета шароварах ничего примечательного не было, но сапоги – высокие, с изломами на коленях, из толстой, красного цвета кожи, – такие Гюнтер видел впервые.

Наконец появился Удо. Уже зная, что от него требуется, он без лишних вопросов раздвинул двойное оцепление и, тронув пленника за плечо, обратился к нему на португальском, затем на испанском языке.