Я вышла в гостиную. Там стояли цветы — яркое изобилие оттенков — которые, должно быть, прислала Элли. Женщина, которая предложила Михаилу своё запястье. Я вздрогнула и подняла голову. Я почувствовала запах кофе. Восхитительный запах был безошибочно узнаваем, хотя я не ощущала его уже много лет, с тех пор как мы с Йоханном сбежали. То ли графиня не верила в кофе, то ли просто считала, что её отпрыск этого не заслуживает.

На гладкой поверхности плиты стоял графин, и он был горячим. Я огляделась вокруг. Я запирала двери и точно знала, что в последнее время здесь никого не было. Как кофе может быть горячим? Если уж на то пошло, когда же появились цветы?

Это была наименьшая из моих забот. Я налила себе кружку, добавила побольше сливок и настоящего сахара и сделала глоток. Амброзия. Может быть, эта новая жизнь не так уж плоха.

Я взяла кружку и распахнула французские двери, ведущие на маленькую каменную террасу и ступеньки, спускающиеся к океану. Воздух был свежим и прохладным, и я сделала глубокий вдох, наслаждаясь им. Запах свободы.

Я босиком подошла к краю берега, позволив воде плескаться у моих ног. Было так холодно, что захватывало дух, и я посмотрела сквозь мягкую зыбь в вечность. Я огляделась, но никого не было видно — пляж за моей дверью казался уединённым, но люди могли легко пройти мимо. Я допила кофе, поставила кружку на песок и впервые в жизни вошла, полностью одетая, в прибой.

Я не решалась торопиться — холод заставлял меня бежать обратно. Я шла, пока вода не достигла моей талии, зажала нос и нырнула под воду, позволив солёному океану омыть меня.

Течение мягко толкало меня, и я не боялась. Я откинула мокрые волосы с лица, прохладные благословенные воды струились вокруг меня, и вспомнила истории, которые читала о крещении. Вот на что это похоже, подумала я. Благословение.

Но было слишком холодно, чтобы долго оставаться в воде. Я выбралась из воды, мокрая одежда прилипла ко мне, и я вдруг поняла, что голодна — буквально, умираю с голоду. Я не могла вспомнить, осталось ли что-нибудь в холодильнике, и я никогда не готовила в своей жизни, хотя посмотрела достаточное количество кулинарных шоу по кабельному телевидению, чтобы квалифицировать себя как эксперта. Надо будет спросить, не укажут ли мне Элли или Рейчел направление к кухне, где можно будет поесть чего-нибудь приличного. Я чувствовала себя плотоядной. Мне хотелось яичницы с сыром, жирных сосисок и булочек с малиновым конфитюром.

Я направилась прямиком в горячий душ, сбросила промокшую одежду в раковину и с наслаждением встала под горячую воду. Затем я оделась, причесалась и вышла. На столе перед диваном стоял накрытый поднос. Мне было всё равно, что там было. В этот момент я готова была съесть свеклу и оливки, покрытые кленовым сиропом — три продукта, которые мне очень не нравились. Я сняла крышку и посмотрела на содержимое со смешанным чувством радости и смятения.

Яичница-болтунья, жирные сосиски, свежая булочка с красным сиропом, который, насколько я понимала, был малиновым. Что-то не только читало мои мысли и давало именно то, что я хотела, но и предвосхищало меня. Там был свежий графин с кофе и стакан апельсинового сока, который, как я знала, был свежевыжатым.

Я покачал головой, усаживаясь за стол. Это было не более странно, чем быть унесённой ангелом, который пил кровь и сражался с Богом. На самом деле, это было не более странно, чем провести всю свою жизнь в плену у матери, которая ненавидела меня и говорила, что я Римская богиня войны.

«Воспитана верить во всё что угодно», — напомнила я себе. Похоже, сюда входил и завтрак.

Этот мир становился всё более и более привлекательным. Пока красивый, тревожный Михаил держится на расстоянии, я буду в полном порядке.

— Поторопись, — раздался за моей спиной роскошный, нежданный голос. — Пора тренироваться.

Я повернулась и посмотрела на своего предполагаемого мужа.

— Я заперла дверь. Как ты сюда попал?

— Не говори глупостей. Запертые двери меня не удержат.

— Тогда что удержит? — многозначительно спросила я.

— Ничего.

Он был одет во всё белое, что-то похожее на одежду, которую я нашла в своём шкафу, и я поняла, что её сходство с формой боевых искусств было преднамеренным.