Царевна Меда выскочила из дома и, взяв в конюшне гнедую кобылу, помчалась по узким улочкам, не разбирая дороги. Она сама не понимала, почему вмешалась в разговор отца со жрецом. Она не знала этих людей, представившихся богами, никогда не видела их, но какое-то внутренне чувство, которое в будущем назовут женской интуицией, говорило, что они должны жить. Объехав полгорода, девушка решила, что будет делать. Еще во дворе она расспросила обо всем, что произошло в походе, младшего дружинника Диагала и узнала, что чужеземцы остановились у рода Рахнара. Древний скифский род, за много лет, слившийся с местным населением, жил в северной части города, так что девушке пришлось преодолеть этот путь по замызганным, грязным улицам. Хотя к этому молодая царевна была привычна. Она часто в самые темные вечера садилась на коня и просто скакала по городу, не разбирая дороги. В этот момент ей казалась, что она абсолютно свободна и нет больше никого кроме нее.

Добравшись до ворот подворья, девушка спрыгнула с коня и пристроилась на небольшой телеге нагруженной сеном. Чтобы хоть как-то скрыть свое платье из легкого шелка, привезенное купцами с востока, Меда закуталась в длинный шерстяной плащ, опустив широкий капюшон до самых глаз. Ждать пришлось недолго, из ворот вышли трое мужчин. Двоих из них девушка узнала сразу, это был Рахнар и его младший брат Меза, а вот третий мужчина был незнаком. По одежде он был чистым римлянином, а вот волосы и лицо как у фракийца или скифа. Только ни на тех и ни на других он похож не был. Ни в одном племени не водились такие одновременно высокие, крепкие и красивые воины. Скифы были высокими, крепкими, но были больше похожи на дубовые пни, заросшие черным грибом, нежели на людей. А вот от римлян в нем что-то было, но римляне маленькие и светлые, а этот высоченный и черноволосый. Лицо мужчины было цвета слоновой кости, как у римских матрон. Сразу видно, что он мало времени проводил в походах, предпочитая домашнюю жизнь. У него были правильные черты лица, крепкий подбородок, красиво выступающие скулы, как у породистого жеребца, и широкий лоб, прикрытый черными прядями волос. Рост и ширина плеч бога впечатлили даже Меду, в роду которой водилось немало крепких мужчин. После наглядного осмотра, девушка сразу поняла, что этот человек особенный. Недаром же его природа наделила таким телом. Возможно, он, правда, пришел с небес, потому что в земном мире такие герои не рождаются. Вот к такому выводу пришла умная и достаточно образованная для своего времени девушка, что уж говорить об невежественных крестьянах и охотниках, которые хоть и были не маленькими, но всем приходилось смотреть снизу вверх на мясистого великана. Конечно, и среди даков были исполины, но они совсем были не похожи на этого. На лице великана читалась огромная мудрость и такой ум, которого не было у самого Децебала.

Меда последовала за мужчинами, которые шли пешком. Погода постепенно испортилась, и с небес тяжелыми потоками хлынул дождь. Если бы чужеземец не был таким большим, то царевне ни за что было бы не уследить за воинами. Но слава Залмоксису дождь вскоре ослаб, превратившись в теплую моросилку. Сквозь легкую пелену дождя, Меда рассмотрела на руке чужеземца необычный предмет. Он не был похож не на одно украшение, которое видела девушка раньше. Царевна спрыгнула с коня и пошла следом за незнакомцем. Она сама не понимала, что хотела сделать. Просто ей хотелось подержать этот предмет в руках, понять, что это такое. Девушка быстро догнала компанию мужчин, когда в небольшом переулке образовался затор. Одноосная повозка, не могла разминуться с группой охотников. Меда подошла к великану и как бы случайно споткнувшись, налетела на него. Это было рискованно, гот или воин дак, за такое бы мог прибить на месте, но что-то подсказывало, что этот не такой. К тому же стройненькая девушка не сильно помешала гиганту. Он даже не покачнулся, от налетевшей на него царевны. Посмотрел на нее как на какое-то насекомое и даже не попытался стряхнуть. Мол, пусть сидит, лень руку на такую букашку поднимать. Царевна, низко опустив голову, пробормотала извинения, на что великан ответил не менее вежливо и даже улыбнулся. Улыбка у него была как у Аполлона. Меда много читала греческих рукописей и знала о прекрасном греческом боге. Зубы у него просто блестели на солнце, белые, белые. Ни у кого таких нет. Пока все это происходило девушка, осторожно отстегнула браслет и сняла украшение. Великан ничего не заметил, и когда повозка проехала, пошел дальше. Но не успела царевна укрыться за домом, как услышала грозный голос великана. Надо сказать, что кричал он громко. И не мудрено, с такими-то легкими. Меда бросилась бежать. Обычно такие высокие и крепкие люди медлительны, но не этот. Великан бежал ничуть не медленней чем сын царя Адиоциний, который слыл лучшим воином Дакии. Но царевна тоже бегала очень быстро. Правда уже через пару улиц выбилась из сил. Но все же ей повезло. Стоило только крикнуть в лавке мясников, что за ней гонится римлянин, как все мясники на торговой площади кинулись на него. За жизнь гиганта Меда не беспокоилась. Убить такого воина было просто не возможно, по крайней мере, ей так казалось. Девушке удалось выскользнуть с торговой площади и проскользнуть в дом. Но на этом погоня не закончилась. Не успела она зайти в свою комнату, как услышала крик в коридоре. Выскочив туда Меда увидела все того же настырного чужеземца, который держал в руках бедную служку. Если бы не подоспевшая стража, то великан непременно бы кинулся на царевну и разорвал ее. Но этого не произошло. После недолгого допроса, который учинил отец чужеземцу, выяснилось, зачем он пришел и для молодой принцессы, все складывалось не лучшим образом. По законам Дакии за кражу полагалось обезглавливание, или продажа в рабство. Так что разбойников в столице почти не было. К тому же слово свободного мужчины весило больше чем слово женщины, даже царевны. А чужеземец стоял на том, что именно она украла его вещь. Меда то конечно знала, что именно она украла браслет, но надеялась, что отец не отдаст ее тело на поругание иноземцу. Но царевна опять ошиблась, любящий отец предложил зарубить любимую дочь на собственных глазах. Тут-то ноги девушки подкосились, и по спине пробежала холодная дрожь. Она сомневалась, что такой воин, выглядевший достаточно грозно, пожалеет воровку, тем более, когда перед ним стоял выбор: либо он либо она. Но вышло иначе. Девушка закрыла глаза, а удара не последовало. Незнакомец отказался убивать, сказав, что он с женщинами и детьми не воюет. Вот теперь царевна была просто ошеломлена. Для него жизнь незнакомой женщины значила больше чем своя собственная. Это точно судьба привела его в эти земли. Отец, конечно, не стал наказывать свою дочь и уже хотел отпустить чужеземца, но выяснилось, что он еще убил его любимого пса. Адиоциний, который только и ждал момента, чтобы убить пришельца без колебаний согласился биться с безоружным. Поединок длился долго. Меда не могла смотреть на это, но отец приказал. Он понял, что дочь совершила, и хотел наказать ее. Несмотря на всю атлетическую мощь полубога, поединок должен был закончиться тогда же, когда начался, но не тут-то было. Чужеземец был ничуть не медленнее Адиоциния, он с легкостью уходил из-под ударов и даже успел помять прославленного воина. Оба противника пострадали и мучились от боли, по крайней мера так думала царевна. Наконец Меда не выдержала и вмешалась в поединок. Теперь она отчетливо знала, что у этого бога особая судьба, к которой нужно относиться очень осторожно. Это она и сказал отцу и толпе собравшейся поглазеть на поединок. Чужеземец ушел, бросив пронзительный взгляд на Меду. Она ожидала увидеть в них ненависть, но там ее не было. В них читалась признательность и нескрываемый интерес.

Теперь царевна знала, зачем взяла браслет. Он должен поведать его судьбу. Зачем боги послали своего сына в горную страну, где никто в них не верил?

Когда на улице совсем стемнелось, Меда выбралась из дома и отправилась за город. На ночь ворота закрывались, а в недостроенных участках дежурили часовые, но девушка знала, как выбраться из города. Рядом с храмом, который располагался на горе, был небольшой сарай, о предназначение которого никто не знал. Ну, стоит какая-то хибара, а кто там живет, кого волнует. Но вот Меда знала для чего он. В подвале рыхлого каменного домика, был вырыт подземный ход, который вел прямиком в Саргунский лес. Именно там жила старая бабка, которая вырастила молодую царевну, научила ее врачевать и говорить с богами. В отличие от отца, который верил в единого Залмоксиса, девушка поклонялась разным богам, но больше всего Геи, как ее называли греки, богине земли. Гея мать всего сущего, все приходят и уходят в этом мире под ее присмотром.

Бабушка Сафокса жила в небольшом овраге в самой чаще леса. Никто ее не беспокоил и не навещал, кроме молодой царевны. Сафокса раньше жила в царском доме, но однажды что-то произошло, и она покинула город, уединившись от людей. Меда очень любила приходить к наставнице. Та рассказывала много интересных историй: о богах, о героях, поведала секреты трав. У женщины был такой завораживающий голос, что царевна была готова слушать его часами. Меда постоянно спрашивала, как она это делает, на что старушка только лукаво покочивала головой и отвечала, что рано или поздно ты тоже научишься.

Меда без труда выбралась из города через подземный ход. Он был вырыт в полный немаленький рост девушки. В подвале был толстый масляной факел, так что темнота не помешала спуститься вниз. Меда вообще не боялась темноты. Да и смерти не боялась. Все умрут тогда, когда их нити жизни вырвутся из ткатского станка судьбы. Не раньше и не позже.

В лесу было тихо. Все охотники либо уже вернулись с охоты, либо были далеко от города и не могли заметить лазутчицу. Диких зверей в округе было много, но крупные близко не подходили, даки были прирожденными охотника, так что зверь остерегался такого соседства. Меда шла по уже знакомой тропке. На небе повис лунный круг. Через три дня должен был начаться праздник вечерия. Это праздник полной луны, когда богу приносят человеческие жертвы и зачинают детей. Именно дети, зачатые в этот день, вырастут самыми крепкими и сильными войнами. Меда не любила этот праздник. Ей не нравилось когда проливают людскую кровь и не нравилось когда люди совокупляются как животные. Но это был древний обычай, который большинству даков был по душе. Вскоре девушка добралась до маленького оврага, в котором расположилась хижины старухи. Меда прислушалась, но ничего не услышала. Бабушка обычно в это время собирала в округе травы. Считалось что в полную луну в них больше всего соков, так необходимых человеку. Царевна осмотрела овраг, осторожно обойдя его по кругу. В лесу за городом нужно быть осторожной. В лесах кроме зверей живет много диких племен, которые часто заходят в эти земли. Как девушка не всматривалась в темноту, ничего необычного не было. Все та же глиняная хижина покрытая соломой, из которой шла тоненькая струйка дыма, все те же поклажи вокруг. Девушка уже хотела выйти из своего убежища, как услышала тихое покашливание за своей спиной. Меда считала себя хорошей охотницей. Она двигалась как лань, почти не касаясь земли, но ее все же услышали. Девушка обернулась и увидела старушку с вязанкой хвороста, которая ехидно улыбалась, пристроившись прямо за спиной царевны. Меда вздрогнула от неожиданности, на что старушка приветливо улыбнулась и передала вязанку с хворостом ученице.

- Что испугалась? А чего бояться, когда уже деваться некуда? Жди, свей участи, трусиха.

- Я не трусиха, - обиделась девушка, - просто ты подкралась, даже не предупредив.

- А что тебя вороги предупреждать будут? Схватят и утащат на свои темные капища. А там знаешь, что с тобой делать будут? - глаза старушки сверкнули веселым огоньком.

Меда залилась румянцем. Она-то знала, что делают с женщинами на капищах, только сказать было стыдно. Хорошо, что на улице темно, бабка не увидит покрасневшие щеки. Но не тут-то было.

- Что раскраснелась? Видела уже? Сама та хоть не пробовала?

Меда испуганно закачалась головой, как будто к ней пришел сам Аид со своим Цербером. Старушка опять засмеялась и слегка подтолкнула девушку к хижине.

- Пойдем в дом, нечего на улице стоять, а то простудишься, а тебе еще наследников рожать, - Сафокса опять лукаво улыбнулась, подмигнув молодой царевне.

Меда возражать не стала. Женщины прошли в маленькую хижину. Из мебели там была только небольшая лавка, усыпанная шкурами и два маленьких пенька, поставленных возле очага. Меда сгрузила хворост рядом с костром, обложенным большими камнями и села на пенек. Сафокса же полезла в свои мешочки, запрятывая там какие-то травы. Закончив все приготовления, бабушка села напротив царевны, внимательно рассматривая ее лицо.

- Ты изменилась. Подросла, стала еще краше, только что-то больно худая. Тяжело тебе доченька будет сына носить. Мальчики, ох какие тяжелые...

- Ну, что ты бабушка все глупости говоришь. Я еще ни за кого замуж не выхожу. Выйду, только если полюблю. Отец меня без моего согласия не отдаст.

- Не глупости это. Я-то уж побольше тебя на свете пожила и вижу гораздо больше. Твое сердце созрело для чувств. Ты уже встретила того, кто заберет твое сердце.

Девушка удивленно посмотрела на наставницу. Как так, бабушка видит, а она нет?