Я не хотел прилагать столько усилий, чтобы заставить ее остаться и полюбить меня ― даже не смотря на то, что моей любви достаточно для нас обоих.

Хуже того, мы не были друзьями. Больше нет. Не после того, что было между нами. Не после того, как я познал, как приятно называть ее своей. Осознание навалилось сверху, словно груз, и я ненавидел этот груз ― ненавидел ее за то, что она взвалила его на меня. Я ненавидел ее за то, что она дала мне надежду только для того, чтобы лишить меня всего этого ― всего. Рэй была умной женщиной. Она должна была понимать, что мы не сможем вернуться к былым отношениям, но она все равно настаивала на этом.

Это было слишком, и я чертовски устал.

― Остин...

Проглотив боль, застрявшую у меня в горле, я заставил себя встретить ее умоляющий взгляд.

― Я хочу, чтобы к моему возвращению тебя здесь не было.

― Что? Остин, нет. Пожалуйста.

Я проигнорировал ее, натянул рубашку и, спотыкаясь, направился к двери.

― Проклятье, Остин, нет. Это не то, чего я хотела, ― плакала она.

Я обернулся, в последний раз взглянув на нее. Она стояла на коленях на моей кровати, освещенная утренним солнцем, все еще прекрасная, несмотря на боль. Это потрясло меня.

― До сих пор ты принимала решения, и я соглашался с каждым из них. Теперь ты выполнишь мое желание.

― Черт. Я...

Вернувшись к своей старой тактике, я стал мудаком, чтобы сохранить последнюю частичку себя.

― Перестань, черт возьми, болтать и убирайся.

Не потрудившись оглянуться, я захлопнул дверь спальни и бросился бежать, напоминая себе, что возвращаться не за чем, несмотря на то, что мое тело болело от необходимости вернуться.

Мое сердце умоляло, чтобы я вернулся к ней.

Мне пришлось напомнить, что она не хочет нас, и от этого становилось еще больнее.

К сожалению, я не был уверен, что это когда-нибудь изменится.