– Я не знала, как вернуть тебя. Когда вы с мамой уехали, я была сама не своя. Рыдала, не ела, а если ела, меня рвало. Потом папа рассказал, что ты ему не дочь, и эта тайна меня подкосила. В один из вечеров папа приехал домой раньше и помешал мне.
– Помешал в чём?
– Я хотела повеситься.
Только не это.
Обнимаю сестру и сжимаю её в медвежьих объятиях. Боже, не мне одной было плохо. Пару минут мы молча обнимаемся, а потом я отстраняюсь и спрашиваю:
– А отец не упоминал, кто мой настоящий папа?
– Нет. Но думаю, это был очень крутой чувак.
Фыркаю от смеха и пару часов мы разговариваем ни о чём. Постепенно я прихожу в себя и, смотря на сестру, осознаю, что это я не ценила больше всего. Её и меня. Нашу связь, которую оборвали родители даже не поинтересовавшись, каково от этого нам.
Глава двадцать третья
Уснула я прямо у Лексы в комнате, на кровати, которую занимала сама, кажется, целую жизнь назад. Просыпаюсь ночью от легкой боли в покусанной руке. Боже, я уже и забыла каково это. Выбираюсь из-под одеяла, как можно тише натягиваю кофту и обуваюсь. Беру клюку и отправляюсь в своё больничное жилище. Возвращаюсь и обнаруживаю у себя в палате Лейзенберга. Его глаза, боже, они непостижимы. Вот сейчас, он смотрит на меня или
– И где ты ходишь? – спрашивает он и причмокивает.
Смотрю себе за спину, там никого нет. Значит, он всё-таки смотрит на меня.
– Вы со мной говорите?
– А ты видишь тут ещё кого-то? – спрашивает доктор и причитая идёт в мою сторону. – Кем я только не был, но посыльным мне ещё не доводилось работать. И прикрывать я тебя больше не буду. Ходит ночами где попало, а я отчитывайся. Я вам не секретарь и не нянька.
Отдаёт мне листок и направляется к двери, продолжая бубнить себе под нос. Окликаю его и спрашиваю:
– Доктор Лейзенберг, почему вы не сказали мне о том, что я излечилась с помощью вакцины?
– А смысл? Чтобы ты задавала кучу ненужных вопросов? Да и команды от мистера Келлера не было.
Киваю и опускаю взгляд на листок.
– Она испаряется, – говорит Лейзенберг и поправляет очки.
Перевожу взгляд на доктора, но стараюсь смотреть ему на переносицу.