— Сомневаюсь в этом, — зло бросаю я. — Потому что у меня такое впечатление, что мы говорим о двух разных людях. Я вижу, что вы злитесь на сына и возможно, у вас есть на это причины, но я в ваших советах не нуждаюсь. И бежать от него никуда не собираюсь. Я люблю вашего сына.

— Надо же, — он буквально захлебывается каким-то злобным, сухим смехом. — Не думал, что когда-нибудь услышу такое. Но поверь мне, если Марат внушил тебе любовь, значит ему что-то от тебя нужно. Я знаю своего сына. Он… он не такой как все. Он поломанный.

Я по-детски закрываю уши не желая больше слушать эту чушь. От его слов в животе разрастается мерзкий ком, который я хочу выплюнуть ему в лицо.

Как он смеет говорить так о Марате? Холодное сердце? Не способен на чувства? Поломанный? Единственный псих здесь — это его отец. Может, и хорошо, что его выпустили из тюрьмы, там ему не место. Этому больному бы больше подошла психиатрическая лечебница.

Мужчина с каким-то садистским наслаждением скользит по моему лицу, впитывает каждую эмоцию и наверняка, упивается произведенным эффектом.

Боковым зрением я вижу как Марат выходит из магазина и быстрым шагом направляется к нам. Вздыхаю с облегчением и убираю руки от ушей:

— Я свой шанс уже упустил, — печально замечает мужчина. — Но у тебя еще есть возможность сбежать от него, Алиса. Пока не поздно.

Несмотря на то, что сердце продолжает бешенно колотиться, я решаю ничего не отвечать, тем более, Марат уже открывает дверь и занимает водительское место.

— Окно только открой, — протягивает отцу пачку сигарет и зажигалку.

— Спасибо, сын, — быстро кивает он, но все еще продолжает смотреть на меня.

Оставшееся время в дороге мы проводим в полнейшей тишине. Марат доезжает до университетской парковки и подогнав свою машину, командует отцу пересаживаться. Тот поспешно покидает салон и уже на улице говорит:

— До встречи, Алиса. Было приятно познакомиться и пожалуйста, пообещай, что хотя бы подумаешь о моих словах.

Марат настороженно переводит взгляд с отца на меня, но я полностью игнорируя Константина Павловича подхожу к нему и касаюсь его губами. В этот поцелуй я вкладываю не только свою любовь, но и поддержку. Пусть я не могу сейчас сказать об этом вслух, но я хочу чтобы Марат знал, что я на его стороне. Несмотря ни на что, я всегда буду на его стороне.

Дома я первым делом натягиваю купальник и иду в бассейн. Надеюсь, вода поможет мне привести мысли в порядок, потому что в голове сейчас творится полный хаос… Я не верю словам отца Марата, по крайней мере той части, где он говорил гадости о сыне. Что же до причин его задержания… Я уверена, что даже если это правда, у Марата, наверняка, были на это веские причины.

Ныряю в воду с головой, надеясь, что хотя бы так у меня получится заглушить свои мысли. В итоге, поплавав долгие сорок минут, я сдаюсь, понимая, что упорядочить хаос мне так и не удалось. Что ж… в таком случае мне остается только чуть-чуть подождать и задать все вопросы Марату.

Вот только сегодня впервые за несколько месяцев он не появляется в моем окне. И ночью, лежа в одиночестве в своей постели, я с дрожью в теле понимаю, что отец Марата ошибался. Уже поздно. Я бы не смогла сбежать от него даже если бы захотела. Марат Скалаев привязал меня к себе навеки.

Глава 38

Утром я вижу входящее сообщение от Марата, но счастливая улыбка тут же стирается растерянностью когда я его читаю:

“Принцесска, мне надо уехать на несколько дней. Присмотришь за Рамиком? Люблю тебя и безумно скучаю”.

Я несколько раз провожу по экрану будто пытаюсь почувствовать Марата сквозь электронные буквы, а затем касаюсь этой рукой губ.