– Написать сестре можно и после. А сейчас идем, нам пора в город.

Когда они с маменькой, пройдя по мосту Палтни, направлялись к центру Бата, Джейн заметила нечто удивительное. Обыкновенно люди, которые встречались ей на пути, не обращали на нее никакого внимания или же качали головами. Теперь одна дама широко улыбнулась и сказала: «Доброе утро, Джейн!» За этим странным приветствием последовали другие, столь же радушные. Мать и дочь шли по мощенной булыжником улице, и едва ли не все женщины, стоявшие у дверей лавок или выходившие из церкви, махали им и улыбались. Миссис Остен, счастливая, взяла Джейн под руку.

– С чего вдруг все стали такими любезными, мама? Эти улыбки меня пугают…

– Ах, полно тебе, – отвечала маменька. – Они рады за нас.

Джейн остановилась и повернулась к матери:

– Мама, скольким людям вы рассказали про мистера Уизерса?

– Почти никому! – воскликнула миссис Остен и взмахнула рукой так, будто отгоняла муху. – Да и что здесь такого? К чему скрывать хорошие новости?

– Меня всего лишь пригласили выпить минеральной воды.

– Какие глупости ты иногда говоришь! – сказала маменька и потащила дочь дальше: по Столл-стрит, затем налево.

Добрая половина населения Бата продолжала, точно стрелами, осыпать Джейн приветственными улыбками.

Миссис Остен остановилась в конце улицы Вестгейт перед вывеской «Maison Du Bois»[2]. Это была модная лавка. Сперва Джейн подумала, что у маменьки просто развязался шнурок на ботинке, но та повернулась с явным намерением войти.

– Мама, вы не сошли с ума?

В этой лавке продавались самые дорогие наряды в Бате, если не во всей Англии. Местные жительницы редко сюда захаживали. Здесь ждали богатых лондонцев и знать из окрестных поместий, приезжавшую в Бат за покупками. А однажды маленькая принцесса Шарлотта привела в смятение хранителя королевской казны, заказав в этой лавке весь гардероб: платьица, перчатки, шляпки и туфли (все это специально для нее доставили из Парижа).

Миссис Остен вошла вместе с дочерью. Как ни странно, дверь никто не охранял. Джейн ожидала увидеть у входа вооруженных часовых, отгоняющих непрошеных посетительниц вроде нее самой и ее маменьки – нетитулованных, в запачканных сажей ботинках. Однако они обе беспрепятственно проникли в этот модный храм, с порога поражавший своим великолепием: на потолке цвели лепные розы, на полированном карнизе каждого шкафчика блестела латунь. Гигантская дубовая лестница вела куда-то наверх – вероятно, прямо на небеса. За стеклами красовались кремовые шарфики из шелка и дамаста, шляпки цвета лимона, невесомые туфельки цвета персика и шали, словно вытканные из чистого золота. Всюду были развешены платья. Джейн показалось, будто она вошла в кондитерскую, а не в модную лавку.

– Какое ужасное место! – сказала она. – Идемте скорее отсюда.

– Вот так, наверное, и выглядит рай! – прошептала миссис Остен.

Продавец хмуро поглядел на них из-за прилавка.

– Вы заблудились?

Оглядев посетительниц с головы до ног, он едва ли попытался скрыть неудовольствие. Джейн кивнула и направилась к выходу.

– Идемте, мама.