Кажется, ха… Я по-настоящему влюблен в коварство этой девушки. Она решила разрушить гробницу, чтобы послать сюда свои войска и полностью взять под контроль сокровища мертвого короля. Разбор завала — дело хлопотное, крайне долгое и примечательное. Груда камней — лучшая охрана в мире, не дающая преступнику маневров для наглого грабежа среди бела дня. Жаль её расстраивать, но один вампир уже осуществил задуманное.

Но стоит признать, что девушка растет прямо на моих глазах. Не просто ложь, но и быстро сфабрикованное оправдание для чего-то большего. Глубокий вздох вырвался из груди, глаза закрылись, а разум начал умиротворённо обдумывать ситуацию. В целом, пусть посылает сюда смертников, которых позже жадная Империя обвинит в предательстве, не увидев в их руках после долгих раскопок и грамма золота. Конечно, если они доживут до «справедливого имперского суда», пройдя через холодную зиму разгневанного генерала.

— Я впечатлен, мне нравится ход твоих мыслей и твой рост над собой, — наверное, впервые за долгое время я по-настоящему улыбнулся от чистого сердца, радуясь чужому росту коварства. Мне безумно любопытно наблюдать за людьми, падающими во тьму. Людьми, которые погружаются в неё без остатка, отдавая тьме всего себя.

— Ты… — неожиданно голубоглазая девушка прикусила губу.

Трещины покрывали пол, на котором стояли наши окровавленные подошвы.

Трещины покрывали потолок, готовый обрушиться в любую секунду.

Трещины покрывали стены, которые перестали быть надежной опорой для гробницы.

И…трещины покрыли моё представление о реальности, когда чьи-то мягкие губы коснулись моих.

Утонченные руки легли мне на шею, придавливая моё лицо ближе к сияющим глазам, напоминающим цвет давно утраченного первозданного неба. Наверное, первый мой поцелуй с момента обретения новой жизни запомнится на долгие столетия, как появление первого зеленого листа на голом дереве после долгой зимы.

Девушка по большей части хищница, мало разбирающаяся в романтике. Чем дольше длился поцелуй, тем яростнее он становился, обретая звериные нотки. Не знаю, что больше возбуждало, страстность и властность в попытке взять дело в свои руки у ледяной принцессы, или же опасность ситуации, когда нас могло завалить камнями в порыве страсти.

Про себя я ухмыльнулся, и притянул Эсдес за талию, не желая отдавать победу в любом противостоянии. Будь это смертельное сражение или простой поцелуй, ничего не стоящий в прошлом, но приобретший ценность в настоящем.

Для меня не существует понятия будущего, все мои планы и надежды чётко выстроены, но в подлинности их исполнения нельзя быть уверенным наверняка до самого конца. Постоянно появляются новые элементы, своего рода мусор, который мешает шестеренкам отлаженного механизма часовни работать исправно. Главный мусор — это любовь, ведущая к возникновению привязанности, погибели сформировавшихся идеалов, и следом… потере свободы.

Побег человека от проблем и тяжелого груза на шее называется непоправимой ошибкой. Бросание благого дела на полпули считается непоправимой глупостью. Вероломство идёт рука об руку с коварством, под сотней укоризненных и непоправимых взглядов. Но по-настоящему непоправимым… считается только смерть, полученная из-за любви к чему-то или кому-то. Стоит тебе полюбить, как ты умрешь, чтобы родился кто-то другой.

Ещё привязанность — это добровольное рабство.

Акт ограничения свободы, чтобы получить больше боли. Люди подсознательно ищут поддержки в ближайшем окружении, и кто её больше оказывает, тот становится для них идолом. За идолами человечество издавна следовало, а если еще в дело вмешиваются гормоны, то они пытается идола привязать к себе, отдавая что-то взамен. И это что-то — ты сам. Полностью и без остатка.

Только вот… привязанность исходит из трех мест: что выше шеи, по центру груди, и ниже живота. Мой разум за столетия прогнил насквозь, переживая бури покушений и интриг, ответом на которые была кровавая вендетта, во сто крат сильнее изначальной атаки. Моё сердце не билось столетия, отчего контроль над животными инстинктами развился до такой степени, что я могу в любой момент искоренить ересь из своего сердца. А что касается последнего, то сложно ответить. Мне нравится опыт, новый опыт… который на самом деле давно забытый старый.

И мне нравится то, что последний вид привязанности никак не повлияет на моё мировосприятие. Я никогда не пойду против собственных убеждений, против своего пути Власти и Внутреннего Голоса. Ведь изменишь себе раз, и всё, ты будешь мертв. Не физически, покуда физическая гибель ничего не значит. Куда страшнее погибнуть морально, потеряв всё, во что ты верил.

— Что ты делаешь? — недовольно спросила Эсдес, когда мне пришлось оторваться от поцелуя, а затем резко поднять девушку на руки.

С половиной от максимальной скорости я ринулся вперед по кратчайшему маршруту на выход. За поцелуем и размышлением о сложившейся ситуации время пролетело мимолетно, на миг я потерял контроль над ним, что не сильно меня порадовало. Гробница должна разрушиться через двадцать-тридцать секунд, после чего мне придется раскрыть пару способностей, если мы останемся внутри, что противоречит изначальной задумке.

— Ты про побег? Или про то, что ты у меня на руках? — моя бровь в удивлении выгнулась.