– Ты полагаешь, это Баколод оставил часы в бараке.

– Являясь охранником, Баколод мог свободно передвигаться по территории завода. Поджоги за ним не числились, но это ничего не значит.

– Ты хочешь сказать, что если он поджигатель, то чертовски хороший поджигатель.

Когда Мэки был в Маниле, Баколода и карлицы там не было – они уехали отдыхать, и Мэки так и не удалось их допросить. Что касается компьютерной записи, то Раулю Гутангу за нее еще не заплатили. Он знал половину цифр банковского счета в Цюрихе, на котором хранились сто тысяч долларов. Другая половина была на купюре, что ДиПалма держал в руке. Одна половина без другой ничего не стоила.

ДиПалма сказал:

– Значит, ты хочешь, чтобы я съездил в Манилу, расследовал пожар и привез эту запись.

– Да, – ответил Мэки.

ДиПалма опустил взгляд на стоявшую перед ним лапшу. Мэки сказал:

– Кстати, что заставило тебя встречаться с Рутеном? Мне казалось, ты не испытываешь к нему особых симпатий.

ДиПалма ответил:

– Это личное. – Мэки кивнул и коснулся своих усов.

ДиПалма подумал о Джан, женщине, представлявшей собой смесь света и тьмы. Она была энергичной, эгоцентричной, необыкновенно честолюбивой и в то же время доброй, преданной, беззащитной. Она помогла ДиПалме преодолеть трудности, когда в начале карьеры он устраивался на работу на телевидении. Если он кому-то и обязан своим успехом как телерепортер, то только ей.

Но ему пришлось узнать и ее другую, темную сторону – ее сексуальность, которая в прошлом заставляла ее вступать в опасные отношения с опасными людьми. Она знала, что эти чувства пагубны, и после замужества пыталась с ними бороться. И она, и ДиПалма надеялись, что этот период жизни для нее уже в прошлом, что она сумела подавить свою темную сторону.

Но затем она увлеклась человеком, который воскресил эту темную половину ее души, человеком, который мог только погубить ее. И не просто очередной мужчина, а Грегори ван Рутен. ДиПалма спрашивал себя, принадлежала ли она ему когда-нибудь по-настоящему.

Вчера он разговаривал с Бадди Боско, работающим в телефонной компании, который иногда оказывал услуги избранным клиентам на стороне. Бадди стоил недешево, но умел держать язык за зубами. ДиПалма заплатил ему кругленькую сумму, но зато узнал, что в номере Джан в гостинице «Перигей» на Западной 56-й улице Манхэттена установлены подслушивающие приборы. Болезненного вида, имеющий привычку кусать ногти, Бадди, который не доверял телефонам и предпочитал давать информацию непосредственно, сказал, что обнаружил ультраминиатюрные микрофоны в телефонах, в шкафу в спальне, а также вшитыми в подушки на кушетке в гостиной. Он оставил их там.

ДиПалма желает, чтобы он выяснил, кто установил эти микрофоны? ДиПалма ответил отрицательно. Бадди Боско пожал плечами, развернулся на каблуках и вышел, сжимая в руке конверт со стодолларовыми купюрами. Бадди предпочитает наличные деньги. Тем временем ван Рутен заработал очко – Нельсон Берлин действительно следит за Джан. Возможно, ему велел это делать Черный Генерал.

В ресторане Мэки говорил ДиПалме:

– Я собираюсь скоро завязывать с работой. Хочу уйти на пенсию и переехать во Флориду. У меня имеется кое-какая собственность в Ки-Бискайне, на берегу океана. У меня есть там также ресторан морских блюд, и кроме всего прочего я вложил деньги в рыболовную флотилию. Сейчас самое время уйти на заслуженный отдых и наслаждаться Золотым закатом жизни.

В его голосе слышалось напряжение, которого минуту назад не было. ДиПалма внимательно посмотрел на него. Мэки сосредоточился на еде.

– Проклятые Триады. Практически они владеют Гонконгом. Я устал бороться с ними. Чертовски устал.