Блументаль проводил Лайона улыбкой, но никакой сердечности в этой улыбке не было.
Сандра чувствовала себя измотанной после разговора с Самантой. В той накопилось слишком много негативной энергии, которую она, Саманта Ривера, должна была куда‑то выплеснуть. Утрата любимого, предательство, подозрения — высказанные и невысказанные… А Сандра с поры своей юности знала за собой эту особенность — люди с удовольствием делились с ней тем, о чем с другими молчали. Потом, когда Сандра увлеклась эзотерикой, она узнала термины «энергетический вампиризм», «доноры»… Сандра была выраженным донором, она относилась к тем, на кого люди с удовольствием сваливают свои страдания и проблемы, чьей энергией подпитываются. Для группы это была хорошая профессиональная характеристика, человек, с которым охотно общаются, — ценный сотрудник. Что касается самой Сандры — она точно знала, что, какие «энергетические защиты» по всем канонам эзотерики ни ставь, после таких бесед ты возвращаешься домой разбитый, и нужно потом время, чтобы прийти в себя.
— А у нас подарочек! — Голос Потемкина вернул Сандру к действительности.
У левого переднего колеса «Кадиллака» стояла трехгаллонная канистра с бензином. Мало того: на ней лежала зажигалка оранжевого цвета.
— Это — чтобы мы с тобой не расслаблялись, — пробормотал Олег задумчиво. — И поставили‑то как заботливо, на самое видное место. Такое послание, которое нельзя не заметить…
Судя по запаху, в канистре был именно бензин. Потемкин достал из багажника большой черный пластиковый мешок, бережно опустил в него канистру, завязал. Зажигалку осторожно, чистым листком — в прозрачный маленький пакет. Застегнул пластиковый «зип».
— Пусть лаборатория поработает… Может, нароют чего…
Уже позже, по дороге в офис, Потемкин спросил у Сандры:
— Если отбросить эмоции, какие у тебя впечатления от Риверы?
— Главное впечатление: она знает гораздо больше, чем нам сказала. И она хочет говорить, — ответила Сандра не раздумывая.
Представитель фирмы, проводившей инспекцию Шеппард‑Хауза, попросил Олега встретиться с ним в особняке.
— Так будет яснее, о чем речь, — сказал он почти виновато. Впрочем, это только манера. Дон Энгль был отличный инженер и строитель милостию божьей — так о нем отозвался один из знакомых Хопкинса. Так вот, Дон Энгль комплексом неполноценности отнюдь не страдал. Он знал цену себе и своим коллегам. Необычность задания по Шеппард‑Хаузу его, как настоящего профессионала, только раззадоривала.
— Вы хотели, чтобы мы нашли что‑то… — сказал он Олегу и Лайону после приветствий.
— Мы хотели получить исчерпывающую картину соответствия этого здания… — начал было аккуратный Лайон, но Дон поднял руку.
— Я не сомневаюсь, что вы помните ваше собственное поручение. Я сейчас говорю не языком техники, а, так сказать, на бытовом уровне. Вся документация, естественно, будет вам передана, и у вас будет время с ней ознакомиться… Я пока хочу сказать вам, что мы нашли в этом особняке помещение, о котором ни комендант здания, ни кто‑то другой из персонала, судя по их ответам на наши вопросы, не знает. Я полагаю, что как раз чего‑то в таком роде вы и ваши коллеги ожидали, приглашая нас. — Он с видимой гордостью поглядел на собеседников, ожидая вопросов. Но Олег молчал, глядя на Дона, и Лайон, у которого десяток вопросов был на языке, взглянув на него, тоже предпочел хранить молчание.
— В здании есть еще ряд отклонений от утвержденного проекта, — продолжил Дон уже достаточно сухо и бесстрастно. — Эти отклонения мелкие и чисто технического характера. Все они будут перечислены в выводах инспекции, но угрозы для эксплуатации здания в них нет, а потому и никаких запретов в этом смысле с нашей стороны не последует, необходимые рекомендации будут сделаны, и, я надеюсь, ваша организация будет довольна проделанной работой.
— Дополнительное помещение, которое вы обнаружили, — это что? Тайник? Почему о нем не знают сотрудники? Оно как‑нибудь скрыто или специально замаскировано? — не выдержал Лайон. Он поглядел на Олега, чтобы убедиться, что тот не возражает против его вопросов.
— Да. Ведущая туда дверь замурована наглухо. Без специальных приборов ничего не видно — стена и стена. Это небольшое помещение у задней стенки подвала. Оно примерно шести футов высотой, площадь, скажем, пять футов на десять. Дверь, как я сказал, заложена, да еще снаружи к ней прислонен деревянный щит. Назначения этого щита я не знаю, на таких обычно в офисах вешаются разного рода информационные листовки и объявления. Но не в подвале, разумеется. По моему мнению, этот щит поставлен там, чтобы к стене никто не подходил. Ну, кому, скажите, придет в голову, спустившись в подвал, оттаскивать от дальней стены тяжелый деревянный щит? А потом еще простукивать стену, чтобы найти скрытую в ней дверь. Так что без нас вы бы ничего не нашли, — закончил Энгель с улыбкой.
— Вы наверняка хотите нам показать вашу находку? — улыбнулся Олег. Он поглядел Дону Энгелю в глаза, желая смягчить возможную неловкость ситуации. Не потому он до сих пор молчал, что был недоволен работой инспекторов или словоохотливостью Дона. Уже по дороге в Шеппард‑Хауз он ожидал услышать нечто похожее. В особняке была какая‑то тайна — это ощущение не покидало Олега с самого начала следствия. Слушая Дона, он боялся упустить неявную ему самому пока мысль о том, что именно скрывает тайник. Теперь, когда он задал инспектору вопрос, он знал это почти наверняка.
Да, Олег был уверен, что знает о содержимом тайной комнаты.