— Вид у тебя неважный. Кортни была права. Ты что, заболела?

— Нет.

Непонятно почему Элен испугалась. Принтер ожил и заскрипел.

— Мне просто не по себе из-за Кортни.

— Не волнуйся за нее. Она давно догадывалась, что ее уволят.

— Ничего она не догадывалась. — Элен нахмурилась.

— Вспомни, о чем она сама говорила нам в туалете!

— Да ведь она несерьезно. И потом, хоть догадывайся, хоть нет, когда тебя увольняют, это все равно удар.

Сара презрительно хмыкнула.

— Она была первой кандидаткой на вылет! У нее нет никаких особых связей, а пишет она совсем не так хорошо, как ты или я.

— Ничего подобного. — Элен обиделась за Кортни, хоть той и не было больше рядом.

Тем временем в лоток поползла фотография: сначала показался треугольник чистого голубого неба.

— Кстати, над чем ты сейчас работаешь?

— Да так, собираю материал… — Поскольку врать Элен не умела, то поспешила спросить: — А ты?

— Хочу написать о расхищении государственных средств, если, конечно, Марсело даст добро. — Сара помахала какими-то бумагами, которые сжимала в руке. — Только что договорилась об интервью с новым начальником полиции. Настоящий эксклюзив! Ты ведь знаешь, он терпеть не может беседовать с прессой! Ну а ты что готовишь?

— Статью по следам прошлой публикации. О похищении детей. — Элен сама себе удивилась. Почему она продолжает лгать? Ведь с таким же успехом могла бы сказать и правду: «Я только что увидела фотографию малыша — вылитый Уилл, и никак не могу прийти в себя». Но почему-то решила промолчать.

— Что еще за похищение?

— Дело Суламанов. Я писала о нем некоторое время назад.

— А, верно. Помню. Такая была… типичная статья. В ней вся ты! — Сара фыркнула, и Элен с трудом скрыла раздражение.

— Что ты имеешь в виду?