– Извините, товарищ сержант… Тут такое дело, я просто не знаю к кому обратиться, а вы вроде нормальный…

– Слушаю вас?

И Марек рассказал о готовящейся провокации возле тюрьмы, и возможно, где-то еще. И попросил отнестись серьезно, по крайней мере проинформировать тюрьму. Сержант действительно воспринял все адекватно. Может быть, из-за типа в красной куртке, а может быть было во взгляде и голосе парня что-то такое, что заставило патрульного поверить в его честность.

– Я сделаю всё, что могу. Вот вам мой номер телефона, – сержант чиркнул цифры на листе блокнота. – Звоните, если будет что сообщить. Времена сейчас непростые, сами понимаете…

– В том-то и дело, что понимаю, – печально кивнул Костя.

Одну силу Костя нашел. Хотя, как и везде в нашем культурном пространстве сотрудничество с правоохранительными органами обществом не поощряется, и даже наоборот – порицается и вызывает на вашу голову кучу нелестных эпитетов. Но елки зеленые! В органах в целом и в патруле в частности работали точно такие же мужики, как и в любой другой конторе, и процент идиотов и негодяев среди них был и есть точно такой же, как и в любой другой структуре!

К сожалению, по словам Эдгара Алана По этот процент составляет 80 %, но это уже другой вопрос…

И, в любом случае, ребята в форме были заинтересованы в сохранении «стабильности». По крайней мере потому, что зарплаты у них были выше, чем в среднем по стране примерно в полтора раза… Так что вариант, когда обычные патрульные могут встать на пути провокаторов у тюрьмы в общем-то был не таким уж фантастичным. Тем более, кто-то где-то в какой-то важной бумажке смог бы поставить себе жирную галочку, мол, не допустили и пресекли.

Оставался вопрос с митингом в сквере Энтузиастов. Тут Косте вдруг снова помогла Вселенная. Или Бог. Или счастливое совпадение.

Жестяной навес автобусной остановки был сплошь исписан граффити, и среди матерного месива и названий популярных музыкальных исполнителей ярко выделялась схематичная красная мишень и надпись черными заглавными буквами: ТАБОР.

Имелся в виду не цыганский табор, а гора Табор, которая была когда-то в одной не такой уж далекой стране центром нешуточной народной войны против иностранного господства и навязчивого присутствия чуждой религии.

Костя подошел поближе и даже разулыбался. Это было то, что нужно! Чувствуя себя злодеем, Марек достал телефон и нашел среди контактов некоего Трофима. Прошло года три с их последнего разговора, он мог изменить номер, или не узнать Марыгина…

– Один за всех!

– И все за одного! Марек, чтоб тебя, тысячу лет не слышал! – на удивление радостно и бодро выпалил Трофим.

– Я сугубо по делу, сударь.

– Что, все так официально?

– Да-да, дело очень серьезное, большой важности и секретности.

– Ой, сударь, вечно вы объявляетесь в самый ответственный момент! Где встретимся?

Трофим был коллегой Марека по работе в лесничестве. Этот подвижный мужик лет тридцати с хвостиком произвел на Костю самое благоприятное впечатление, хотя и был чистой воды фашистом.

Тут стоит сделать оговорку – не стоит путать настоящий фашизм с его двоюродным братцем – нацизмом. Об их разнице стоит быть в курсе любому человеку широкого кругозора и открытого для информации ума… Если бы Трофим был нацистом, Костя бы попытался его переубедить, а потом, скорее всего, они бы подрались. И, скорее всего, Трофим бы победил.