– А ну-ка! Давай-ка! Сваливай отсюда!

Кто бросил первый камень? Кажется, это были анархисты… Следом полетели еще и еще… В рядах таборитов кто-то рухнул на землю, обливаясь кровью. Взаимная ненависть перелилась через край, и противники ринулись навстречу друг другу…

У «Табора» было несколько явных преимуществ: одинаковая одежды (черный верх, камуфляжный низ, маска на лице), сплоченность, хорошая спортивная подготовка… А еще – тяжелые ботинки и телескопические дубинки. Эти дубинки в сложенном состоянии помещались в карман, а в разложенном были длиной примерно с локоть. Страшное оружие в массовой драке, когда нет простора для замаха, и тебя теснят со всех сторон. Булыжниками, которые есть оружие пролетариата, тут не побросаешься, и излюбленные «зубрятами» бейсбольные биты тоже не особенно применишь…

Табориты, работая дубинками, перли плотным клином прямо к сцене, вопли и крики становились просто оглушающими.

Ник постоянно снимал, и, похоже, тут же транслировал всё это на свой канал. Костя испытывал смешанные чувства: с одной стороны, он явно один из виновников массовой драки, которая повлечет за собой травмы различной степени тяжести у множества людей, а с другой – не он затеял этот митинг, и уж точно не он втемяшивал в головы таборитам и либералам их сомнительного качества идеи.

Спортивные ребята в масках и с дубинками пришли сюда вполне осознанно. Черт его знает, что творилось в башке у этих людей? Большая часть из них поднаторела в массовых драках в околофутбольной среде, когда фанаты враждующих клубов меряются крепостью кулаков где-нибудь в лесу, подальше от свидетелей. Чаще всего эти парни просто любили драться, любили бить людей. Такая вот суровая правда.

Многие из них, несмотря на сегодняшнюю показную ненависть к стражам порядка вскоре окажутся в специальных отрядах внутренних войск, в армейском спецназе… Костя знал нескольких таких парней, и один из них, тоже, кстати, таборит, так и сказал: «Почему спецназ? Я просто люблю бить людей…»

А те типы в сквере, в толпе под яркими флагами, в большинстве своем были либо идиоты, искренне верящие в то, что очередной политик, наобещавший с три короба, спасет страну, либо проплаченные говнюки, которых тот же Костя направил сюда при помощи того чертового телефона…

Костя свесился с крыши и присвистнул: внутренние войска уже были тут! Серые бушлаты патрульных почти не встречались, их было всего человека три, те самые, которые что-то сообщали по рации. А вот ВВ пригнали чуть ли не полтысячи! В сферических шлемах, со щитами и резиновыми дубинками, в бронежилетах, наплечниках, наколенниках и прочей амуниции… За их спиной маячил похожий на жука силуэт спецмашины с водометом.

– И вся королевская конница, и вся королевская рать… – пробормотал Костя.

– Какого хрена вы тут делаете? – грубый голос, прозвучавший как будто из бочки напугал парней до чертиков!

– Пресса! – Ник высунул из-за пазухи магическую заламинированную карточку, согласно которой он действительно обладал журналистской неприкосновенностью.

Блогеры приравнивались к прессе по какой-то там дремучей конвенции…

Однако лихих демонов в шлемах и масках, камуфляже и бронежилетах это ни разу не впечатлило. Один из них направил странного вида помповое ружье на Ника, второй – на Костю.

– Я щас резиновой пулей тебе в коленную чашечку фигану, если ты не свалишь отсюда, пресса млять!

– Ник, валим! – Костя врубился, что это за ребята, и поэтому проявил сообразительность.

– У-у-у, шакалы, млять! – злобно проговорил второй боец. – Сбросить бы вас с крыши, журналюги!

Ник и Костя в быстром темпе спускались по пожарной лестнице, а из сквера Энтузиастов доносились звуки грандиозного побоища. Грохотали щитами ВВ-шники, орали и бесновались митингующие, «Ур-са! Ур-са!» – скандировали табориты.

– Это бомба! – заявил Ник, когда они удалились на значительное расстояние. – Тen thousand views! Now!

– Фигассе! Десять тысяч? Так ты разбогатеешь?