Брови Наставницы взлетели вверх.

– Ты, может, и знаешь, хотя есть у меня обоснованные сомнения. А как насчёт Ари?

Клаус смутился.

"я никак не пойму: это настоящая Анжи или нет?// //нет. Это симуляция, существующая только в Сети. Конкретно эта симуляция – копия реального человека. Призрак. Или, скорее, двойник. Но двойник, обладающий, как мне кажется, собственной душой и разумом…// //это похоже на чудо// //ты права. Сеть и всё с нею связанное – одно из величайших технических чудес моего мира. А возможно, и просто величайшее".

Меж тем Анжи устроилась в воздухе так, словно сидела в невидимом кресле, уютно переплела пальцы рук, обхватив одно колено, и начала рассказ:

– Большую часть своей истории ветвь человечества, обитающая в этом мире, строила свои внутренние связи и решала конфликты с опорой на технику. Ни псионики, ни магии – только физика и материальные приспособления, использующие физические законы. Колесо и рычаг, блок и винт, зубчатая передача и линза, цепь и зеркало… – тут Наставница подняла вверх руку. – При этом нельзя упустить из виду один очень важный момент. Если эсперы, маги и им подобная публика, как правило, действуют в одиночку или малыми группами, то общество, избравшее технический путь развития, нуждается в сотрудничестве гораздо больше, чем социум, зависимый от псионики любого вида. Крайне редко видела я магию, творимую совместно более чем десятком заклинателей; да и объединяются маги почти всегда только для усиления эффектов заклятия. Они складывают силы, но не умения. Это понятно: хороший маг – фигура самоценная, вроде короля-само-держца, он склонен не столько работать вместе с коллегами по Силе, сколько конкурировать с ними. А вот такая сравнительно простая вещь, как сеть железных дорог, требует плотного и неустанного сотрудничества многих тысяч простых, ничем сверхъестественным не отмеченных людей… причём один человек, не имеющий инструментов и готовых материалов, не сделает даже игрушечную железную дорогу. С инструментами и материалами – легко, но инструменты и материалы – это как раз итог сотрудничества с другими людьми. Технически развитое общество не может обходиться без сложных цепочек товарообмена, без разветвлённой юридической базы, короче говоря, без всеобъемлющей системы социальных взаимодействий. Взятый мной пример, железнодорожные сообщения – это лишь одна из подсистем общества, решающая задачу быстрой и дешёвой транспортировки по суше. Общественные связи в целом даже на начальном этапе про-мышленной революции были глубже и шире.

Пока Анжи говорила, в углу монитора возникали иллюстрации к сказанному. Сначала – вокзал, отправляющиеся и прибывающие поезда, спешащие по своим местам люди. А затем труд, необходимый для того, чтобы привести в движение всю эту суету: рубящие уголь шахтёры, льющаяся из домны расплавленная струя, кузнечный цех, проектное бюро с недоделанными чертежами паровозов и незавершёнными расчётами, кочегар у топки, швыряющий уголь в пламенную пасть…

– Технические достижения человечества росли, требуя непрерывного усложнения социальных связей. Сначала связи эти стали столь густы, а список используемых технологий так обширен, что один человек, даже гениальный, оказался не в силах освоить весь этот список и составить пол-ную картину этих связей. Ему просто не хватило бы жизни, чтобы изучить всё. А ведь постоянно появлялось что-то новенькое! Радио, аэропланы, электрическое освещение, конвейерные линии, субмарины, рентген, первые компьютеры… Дальше – больше. Около двухсот лет назад, как раз во времена первых вычислительных устройств и атомной бомбы, технологии настолько усложнились, настолько густо проросли взаимными влияниями, что отдельный человек мог рассчитывать постичь лишь отдельные аспекты какой-либо технической системы. А система в целом была уже выше его понимания. Но прогресс продолжался.

– Как?

Отвечая Ари, виртуальная Наставница пожала плечами.

– Абстрагирование и специализация. Трудно выдумать что-то революционно новое, когда всё очевидное до тебя уже кто-то рассмотрел и предложил свой способ использования. Но зато по-прежнему можно взять отдельный элемент системы и попытаться его улучшить. Причём даже это, в общем, не обязательно. Большинство просто искало свою жизненную нишу. Зачем знать, как составляются программы для ПК, если твоя работа – заставить новый транзистор срабатывать не за десять микросекунд, а за две? Зачем знать нюансы устройства мобильных телефонов, если ты занимаешься их продажей и больше ничем? Пилоту авиалайнера может понадобиться знание метеорологии, но геология, статистика и биохимия ему ни к чему.

– Понятно, – сказала Ари. Впрочем, на лице её отражалось сомнение.

Вместо парящей в библиотеке фигуры Наставницы возникла меняющаяся панорама жизни, бурлившей на планете больше ста лет назад. Лишь голос Анжи, комментирующий эту демонстрацию, остался прежним.

– Достижения предков были велики. Они полетели в космос – и подняли на орбиту тысячи искусственных спутников. Они объединили персональные компьютеры в единую Сеть – и заставили её работать как всепланетный сверхмеханизм. Они создали великолепную медицину. Они заложили основные принципы биосинтеза, который теперь нас кормит, поит и одевает. Они сконструировали роботов и построили промышленные линии, которые снабжают нас всем необходимым. Они проникли в тайны микромира и в секреты строения звёзд. Они жили единым обществом, что имело свои недостатки, и вели войны, которые теперь справедливо кажутся нам чудовищными… хотя в ходе этих войн наиболее мощное и наиболее подлое своё оружие предки всё-таки не применяли. За это надо сказать им отдельное спасибо, потому что с их коллективным могуществом они могли испепелить, отравить и заморозить на планете всё живое.

На экране терминала бурлили толпы пешеходов, двигались по эстакадам и развязкам тысячи машин. Плыл по водам океана круизный лайнер, истинный размер которого стал ясен лишь тогда, когда подлетевшая поближе камера показала собравшихся на палубах людей. Громадные машины валили лес, вгрызались в землю, поднимались в воздух. Мчались по закольцованной трассе приземистые, даже с виду невероятно быстрые автомобили. В светлых и гулких университетских аудиториях шли лекции. Бушевали на колоссальных стадионах сотни тысяч болельщиков. Похожее же буйство – на политических митингах.

Люди, люди, миллионы людей.

И – контрастом – огромный цех, заполненный нечеловечески точным и неестественно ритмичным движением, над которым, подобно заместителю божества, парит в прозрачной кабинке один-единственный человек-оператор. Другой заместитель божества нажимает на кнопку в кабине стратегического бомбардировщика, и к земле устремляется, разворачивая оперение, многотонная бомба. Совершенно безлюдная компрессорная станция. Ряды зелёных насаждений, словно проведённые по линейке, освещаемые вечным светом ламп, подвешенных у потолка теплицы…

– А потом, – снова заговорила Анжи, протаивая сквозь панораму былого вместе с библиотекой, – пришла, никем не ожидавшаяся и никем не предвиденная, революция не технологического плана. Сейчас её принято называть анкавером, иначе говоря – "раскрытием". Люди (не некоторые и даже не большинство, а абсолютно все) внезапно получили доступ к комплексу пси-способ-ностей. Причём, поскольку проявление этих способностей зависит не столько от разума, сколько от воли и психологического настроя, научиться применять их проще простого. Даже слабейшие из ментатов могут летать, мысленным усилием перемещать предметы и уверенно передавать-прини-мать эмоции. Возможно также читать и транслировать мысли. Правда, с эмоциями управляться легче, так как мысль несёт в себе больше индивидуального…

– Постой, – сказал Клаус. – Мне это кажется, или ты действительно пытаешься натолкнуть нас на какую-то мысль?

– Не "какую-то", а "какие-то". Если известно, что человечество поднималось по ступеням эволюции с помощью техники, а потом грянул анкавер, к технике отношения не имеющий… какие вопросы должны при этом возникнуть?