— Других не было, — озорная улыбка тотчас смела весь мой злой настрой.

— Ну, ладно, давай, — вырвала один тест. — Пойду… сделаю.

— Хоть бы спасибо сказала, — дружеской иронией.

— Спасибо, — язвлю. — А то жилось мне спокойно.

— Малыш, — искренне, с неким коварством. — Ты сейчас добазаришься.

— И что будет? — недоумеваю я.

— А ниче, — растянулись уста в лукавстве. — И тест больше не понадобится: там всё стабильно будет.

Нервно цыкнула, закатив глаза под лоб. Разворот — и пошагала в туалет.

Покорно поспешил за мной.

— А ты куда? — в удивлении уставилась на него.

— Ну… помогу, — заливается смущением.

— Уже помог. Спасибо, — тихим, мерным, уставшим голосом. — Дай я всё остальное сама сделаю. Хорошо? Пожалуйста, Федь.

— Только ждать будем вместе, — игриво-детское.

— Вместе, — кивнула головой и не выдержала — улыбнулась его такому забавному, теплому, нежному настрою.

* * *

Пять минут. Для кого-то откровенной паники. А для кого-то — выжидания сверх невероятного счастья. И вот оно.

— Ну? — вперил в меня испуганный взор, едва на часах стрелки стали в заветную позу.

Но мгновения моего молчания — и тотчас кинулся вбок, к столу, тормошить (видимо) другие упаковки на наличие инструкции.

— Да что «ну»? — гаркаю, осекая его. А по щекам уже побежали слезы… — Пачку свою… можешь уже выбрасывать.

* * *

Еще немного волн страха, переживаний, паники… и прошло. Не без действенного напора моего горячо любимого Рогожина. Долго, усердно и планомерно поцелуями, ласками и шальными приливами эндорфинов… будущий папашка нам с малышом втолковал, что мы любимы, желанны, и кроме нас троих (вместе с Федькой Младшим) нет ничего важнее в его жизни…

* * *

— Я хочу развод, — вперила я взор в Сереброва, что добродушно согласился принять меня у себя в офисе.