А ты — глупая, наивная дура, на которую без жалости и не взглянуть.

Тупая школьница, которой в пору… только книжки зубрить.

— Девочка, тебе плохо? — склонилась надо мной какая-то женщина, а меня — будто кто стрелой пронзил.

«Девочка» — вот твой удел. Мерзкая, сопливая, малолетняя «девочка».

А у Него — Инесса. У него — ОНА.

Забилась у двери подвала в темноте — подальше от пытливых глаз… зажалась в углу — и нырнула в свое гнилое, гнусное самобичевание и море отвращения к себе самой. Даже не заметила, как уснула… А когда пришла в себя — давно уже на улице стемнело.

Не искал. Он тебя не искал. Еще бы… нужна ты ему?

Даже если надеялась в глубине души, мечтала, просила, молила — не искал.

Наверняка, уже где-то со своей… «девушкой». Наедине… одаривают уже более взрослыми ласками друг друга.

Попыталась подняться. Отсидела задницу, затекли ноги — но еще жива.

Цепляясь за стену, едва ли доползла до лифта, а там — на второй этаж. В квартиру.

В комнатах темно, но обувь ее есть: значит, дома.

На кухне, на столе — стопка блинов. Ну что ж… хоть кто-то из нас адекватный в этой жизни. Хоть кто-то что-то сделал правильное, толковое.

Дотащить себя до ванной — помыть руки, умыться, почистить зубы — и спать.

И снова едва закрываю глаза — передо мною Он. Вот только теперь не один. А с Ней. С Инессой…

Хорошо, что лето. Прикинулась больной, да и мать не настаивала — поехала на кладбище без меня, одна. А значит, и видеть «любящую» бабушку — тоже не доведется.

Провернулась в постели — и уставилась на циферблат настенных часов: уже и три натикало.

Еще немного — и соберутся они вновь в беседке. Возможно, и Он там будет. И Она…

Плевать.

Ничего не хочу.