— Но ведь, офицеры тоже не относятся, ни к каким партиям! Они же у вас служат!
— Не служат. Они у нас инструкторами работают, пока отпуск по ранению не кончится. На фронт они с нами не едут.
— А мы можем инструкторами поработать? — опять влезла неугомонная Клава.
— Вы можете обучить бойцов оказывать первую помощь раненым?
— Конечно, можем!
— Отлично! Пойдемте, надо для вас найти место в расписании занятий.
Вопрос решился быстро. Девушки приходили к одиннадцати и в пять вечера отправлялись по домам. Бойцы к фельдшерицам отнеслись хорошо. Во-первых, те выглядели и вели себя вполне в рамках стереотипов, а во-вторых, Клим Епифанов как-то ненавязчиво распространил информацию, что Саша выходила после ранения и меня и множество солдат. Да и вообще, свой человек и даже на передовой при необходимости появлялась. Я о ее появлениях на передовой не слышал до этого и не знаю, правда ли это или Клим приукрасил, чтобы не обижали девчонок. С них обоих станется.
Ну а на следующий день, ко мне решительно ворвалась Лена и заявила, что раз фельдшериц приняли, то и она имеет полное право вступить в отряд. Но не тут-то было! Я с довольным видом сообщил, что фельдшерицы в отряд не входят, и у нее, соответственно, шансов нет.
— Так что, Лена, если ты не можешь научить бойцов чему-то нужному на войне лучше имеющихся инструкторов, то здесь тебе делать нечего. Попробуй в женский батальон записаться.
Лена возмущенно фыркнула и ушла жаловаться в партячейку, но там ей тоже помогать отказались. То, что на этом она не успокоится, я знал, но уже не беспокоился.
История с выходкой Саватеева дракой не закончилась. То ли, действительно устыдившись, то ли просто от беспокойности характера, но он решил пойти к женщинам с извинениями. Добыв вина и купив конфет, он в компании с другими наиболее активными шутниками пошел в расположение доброволиц. Однако, дамы мириться не захотели. Стоявшая в карауле девушка наставила на них винтовку и подняла тревогу. Сбежавшаяся толпа стриженых женщин, облаяла явившихся бойцов. На этом бы все и закончилось, если бы не явилась сама Бочкарева. Эта суровая дама долго ругаться не стала, а выдав матерную тираду, выхватила у Саватеева бутылку и со всей силы ударила его по голове. Поскольку бутылка была полной, она, как и положено полной бутылке, разбилась. Бочкарева же на этом не угомонилась и, махнув оставшейся в руке розочкой, рассекла ему бровь.
Совершенно простонародного происхождения боец не знал, что поднимать руку на женщин нельзя, но зато точно знал, что "бей бабу молотом, будет баба золотом". Поэтому, без всяких интеллигентских рефлексий снес ее ударом в челюсть. Доброволицы тут же наставили на мужиков штыки и начали их решительно теснить. Бочкарева в это время выхватила из кобуры наган и выстрелила в Саватеева. Если бы тот не успел пнуть ее по руке, то получил бы пулю прямо в пах. По крайней мере, сам он утверждал именно так. На выстрел прибежали бойцы из нашего лагеря. Дело чуть не дошло до перестрелки.
Наутро я рванул в министерство к Керенскому и устроил шумный скандал. История попала в газеты. Через три дня доброволиц убрали с нашего полигона. Я облегченно вздохнул, теперь можно было работать нормально.
Учеба и слаживание после решения наиболее острых проблем пошли довольно успешно. Отобранные в снайпера бойцы, после согласования курса с опытными фронтовиками, проходили учебу хоть и отдельно, но участвовали в общих занятиях по тактике. Окончательно утрясли и состав отряда. Кроме бронеавтомобилей и реммашины, в состав колоны вошли пять грузовиков разной грузоподъемности и две санитарные машины.
Санитарные машины это заслуга Лены. Как я и предполагал, она, получив отказ, не успокоилась, но вопреки моим ожиданиям не стала донимать меня, командование и партячейки однообразными просьбами и требованиями, а подошла к вопросу творчески. Расспросив всех, попавшихся под руку фронтовиков, она нашла неохваченную нашим вниманием проблему — вшей. Хотя вши окопников действительно донимали, я этой проблемой голову себе не забивал. Дело в том, что конкретно нашему отряду она всерьез не угрожала. В окопах нам сидеть не предстояло, так что и условия для распространения были не те и возможности борьбы больше.
Однако, вспомнив, что отряд задуман как личинка будущей армии, я инициативу Лены поддержал. И тут же пожалел об этом. Развернулась девушка не на шутку. Первым делом все расположение отряда было обвешано самодельными плакатами пропагандирующими гигиену. После чего, Лена в союзе с Сашей и ее командой взялись за штаб отряда и меня лично. Ворвавшись в кабинет во время очередной летучки, они выстроились стеной, перекрыв находившимся пути отступления. После чего, достали список выявленных недостатков и предложений и принялись бомбардировать нас пунктами и комментариями к ним. Комментарии, в основном, сводились к мрачным пророчествам неизбежных эпидемий и вымирания отряда еще по дороге на фронт.
Через полчаса командование отряда капитулировало. Один грузовик было решено переоборудовать для перевозки тяжелых раненых, а еще один был зарезервирован под оборудование банно-прачечной службы. Да, мы были вынуждены согласиться на создание такой службы. Необходимую матчасть и состав службы согласовывали долго. Запланировали печи для походной бани, шайки и ведра, мыло, керосин и какие-то неизвестные мне, но знакомы всем остальным, средства санобработки и множество других важных мелочей. Затребовали барышни и походную кухню, заявив, что в ней будет удобно греть воду для бани и кипятить завшивленную одежду, но такое кощунство было с негодованием отвергнуто фронтовиками. Предложенные вояками котлы, забраковал уже я. Вместо этого анахронизма я набросал на листочке, знакомее мне еще по срочной службе в российской армии, бучило. Ну и раз уж взялся рисовать, то набросал и варианты компактных банных печей с баками и каменкой. Печи тоже рисовал по памяти, благо напридумывал их народ для собственных бань за годы советской власти и демократии много. Поскольку опытная в госпитальных делах Саша сразу заявила, что воды совершенно недостаточно, я непринужденно пририсовал вложенные в основной бак его уменьшенные копии, для разогрева воды на кострах.
Лена уже было собралась уходить, но Саша решила, что данного недостаточно. Видимо, свалившееся на "банщиц" техническое изобилие, разожгло в ней не то ревность, не то алчность. На нас как из рога изобилия посыпались разнообразные идеи по оборудованию походного госпиталя. Идеи, конечно, были сплошь нелепые, в силу того, что выдвигались второпях. Так что, эту атаку я легко отбил, предложив фельдшерицам сперва подумать, а уж потом приходить с конкретными предложениями.
В конечном итоге, их фантазии хватило только на двухъярусные нары в машине и расширенный комплект первой помощи для бойцов. Я безжалостно вычеркнул из него спирт и жгуты. Дело в том, что я еще по срочке, помню матюги, которыми командование полка поливало вернувшихся из Цхинвала солдат, за привычку накладывать жгуты по любому поводу. Ну а со спиртом и так все понятно. Так что спирт был полностью отдан на ответственное хранение начальнику санитарной службы, а жгуты раздали только прошедшим дополнительную подготовку санинструкторам. Этих подготовили по одному на отделение. Надо бы было еще подготовить для запаса, но времени не хватало. Зато зеленку раздали всем. Я был немало удивлен не столько тем, что она уже существует, сколько тем, что это оказался не медицинский препарат, а самая настоящая краска.
Что совсем удивительно, изобрел ее какой-то англичанин при попытки создать лекарство от малерии. С лекарством не сложилось, а вот завод текстильный он открыл. Ну а уж потом кто-то неведомый установил, что она хорошо действует в качестве антисептика. Век живи, век учись. И все это на меня и остальных удивленных слушателей вывалила говорунья Клава, вспомнившая прочитанную в медицинском журнале статью. Если бы не она со своей памятью, то так и остались бы с корболкой или еще какой-нибудь гадостью. Дело в том, что хотя антисептические свойства зеленки уже установлены, но дальше статьи дело не пошло и на практике она не применялась. Зато фельдшерицы остались в твердом убеждении, что буквально ночей не сплю, за новинками медицины слежу и вообще весь из себя продвинутый, современный и прогрессивный.