— Черт, я его проспал!
— Он не выходил. Я не спал.
Остап отыскал глазами темную «девятку», которая переместилась за другой куст. Ребята ходили вокруг машины, все четверо курили.
— Может, он проспал? — пробормотал Шульман.
— Во сколько у него самолет?
— В два часа.
— Не успеет. Поездов на Москву до полудня уже не будет, а на его таратайке он вообще только завтра доедет. Может, у него завтра самолет?
— Нет, сегодня. У него билет такой, дорогущая бронь с открытой датой. Бронь на такие места снимают ежедневно только за три часа до вылета рейса. Вчера он сообщил в аэропорт, что сегодня вылетает, его билет активировали на сегодняшний двухчасовой рейс.
— Не слышал о таком, — повел плечом Ильдар. — Надо будет учесть, иногда удобно.
Остап выбрался из машины и двинулся к ярославским оперативникам. Каримов из машины не выходил, он наблюдал за ними из-за полуопущенного стекла.
Шульман и еще двое направились к подъезду.
Через пятнадцать минут из дома вышел Остап, перекинулся парой слов с теми, кто ждал у «девятки». Они двинулись к дому, а Шульман сел в машину Ильдара.
— Что? — спросил Каримов.
— Ничего.
— Его нет?
— Нет, — кивнул Остап, помолчал и добавил: — он умер.
85
Домой Рокотова вернулась только в конце июня. Пока она лежала в больнице, Тимур и Кузя успешно сдали выпускные экзамены. Маше врачи разрешили поехать только на выпускной, Ильдар забрал ее на машине и на следующее утро доставил назад в палату.
Мальчики были такие красивые! В черных смокингах с белыми рубашками и бабочками, в лакированных туфлях. Им все купил Ильдар.
Ильдар! Как она могла так плохо о нем подумать! Плохо — это слабо сказано. Хуже не бывает. Марина Боброва хохотала до упаду, когда Маша рассказала ей о своих неоправдавшихся подозрениях.