Леоссцы улеглись спать. Мы тоже сделали вид, что уснули. Караульные не будут вышагивать всю ночь, рано или поздно сядут прикорнуть. Что может случиться на тайной горной тропе?

Когда леоссцы затихли, я растолкала девушек. Марша и Леона встали в угол отведенного нам пятачка и прижались к камням. Вдову я поставила у другого края. Два магзеркала легли между вдовой и девушками, еще одно — справа на пути тревожных чар. Это самое сложное магзеркало, оно должно пропускать чары с одной стороны и отражать с другой. И последнее магзеркало встало на пути чар слева от вдовы. Всё. Чары потекли по новой дороге, отражаясь от артефактов, собранных мной из гребней, пуговиц, платка, иголок, ниток, найденных камней, застежки ремня и волос. Вдова оказалась вне контура. — Спасибо, — выдохнула она, глядя на меня большими глазами. — Иди уже, пока эти не проснулись.

Она махнула рукой и исчезла на тропе. Я сняла магзеркала в обратном порядке, разобрала на невинные женские штучки и раздала девушкам назад. Мы улеглись спать, будто ничего и не было.

Утром леоссцы подняли нас криком и пинками. Я возмутилась, но меня стукнули по лицу, не жалея. Я не товар, мне синяки не повредят. Ох, хоть бы не задумались, почему фингал не наливается.

На все крики мы пожимали плечами. Не знаем, как она ушла. Видели бы, ушли бы с ней. Может, она магичка? Да, наверное, магичка. А вы не распознали и потеряли молодую женщину-мага. Лейтенант был готов рвать волосы на себе и подчиненных. Полдня они потратили на поиски вдовы, но похоже, она и правда умела ходить по горам.

Мрачные и злые леоссцы погнали нас дальше.

К вечеру мы остановились у ручья глубиной по колено. Я потребовала у лейтенанта дать женщинам привести себя в порядок и постирать вещи. — Пусть моются, я не против, — широко улыбнулся лейтенант и сел на берегу, приготовясь смотреть. К нему присоединились еще несколько солдат.

Девушки расстроились. Мы были грязные, пыльные, потные, но лезть в воду на глазах у мужчин, пусть и не снимая нижних, сорочек никто не хотел. Я пожала плечами и принялась раздеваться. — Ты что, тоже будешь мыться? — Я тоже женщина, — ответила я, скинув юбку с блузкой, и осталась в одной сорочке, которую принялась медленно приподнимать за край.

Лейтенант выругался, плюнул и отошел. Остальные потянулись за ним следом. Да, зрелище голой старухи, ребятки, не для слабых духом. Создавая личину, я не пожалела морщин и старческих пятен. Худые костлявые руки, жилистые ноги с проступившими синими венами, изуродованные смещенными костями ступни… Хорошо, хоть до отвисшей груди не дошло.

Марша и Леона сняли все, кроме рубах, и смогли вымыться под охраной страшилища-меня. Я тоже обмылась. Мы все повеселели. Марша оказалась хорошенькой с крепкой и ладной фигуркой. — Ты хочешь в прислуги? или сделать из тебя красотку для торгов? Я взяла с собой краски, — предложила Леона. — Правда, тебя может купить какой-нибудь мерзкий тип. — Думаешь, прислугу не будут трогать? Красоткой всяко лучше.

Я покачала головой. По мне, лучше обдирать ноги в горах, как вдова, чем так. Но… они все решили. Может, и правда повезет.

Еще через два дня мы спустились в долину, и нас разделили. Мы едва успели попрощаться, когда лейтенант продал девушек торговцу людьми, который повез их в порт. А меня повели дальше, в столицу.

Зная, что клятва магическим даром не даст мне убежать, лейтенант расслабился и даже позволил зайти в пару лавок. Я общалась с леоссцами жестами. Для покупок лейтенант выдал мне два золотых, скривившись как от лимона. Но видимо, магтефактор стоил дороже. Я купила одежду по леосской моде: широкую черную юбку до середины икры и красную блузу с черной вышивкой. Все вещи были приличны для небогатой горожанки "моего возраста". А еще тонкую голубую юбку и белую блузу — для молодой небогатой девушки. Их я сторговала, когда лейтенант уморился женскими разговорами над залежами недорогой одежды и вышел из лавки подышать воздухом. Упаковали все вместе. У меня осталось четыре серебряных монеты, из которых я вернула лейтенанту две.

Поселили меня в комнате гостиницы с одним охранником, который вовсе не горел желанием ходить со мной в удобства. Я приняла ванну, переоделась в чистое и была счастлива настолько, насколько можно быть счастливой в рабстве у недружелюбной страны.

В столицу с лейтенантом поехали шестеро солдат. Мне выделили повозку. Не карета, но и то хорошо. Остальные ехали верхом. Неделю дороги я вела себя паинькой. Зачем бунтовать, если все равно никуда не деться. Будем вести себя тихо и доедем с комфортом.

За два дня от столицы лейтенант настолько перестал опасаться, что отправил меня купить булочек с вареньем в соседней пекарне и для себя, и для меня, пока устраивал солдат на ночлег. Я утаила несколько медяков.