- Ты чего творишь, серый?! – прошипела я, медленно поднимаясь на ноги и потирая ушибы. Рубашка на локтях испачкалась в земле, кое-где проступили пятнышки крови, колени вообще ныли так, что я с трудом сдерживалась, чтобы в голос не завопить.
- Людей много, - прошептал волк, приседая на задние лапы и опасливо оглядываясь по сторонам. – Ор-ружных.
Я тут же позабыла обо всех претензиях и опасливо присела, прислушиваясь к лесным звукам и шорохам. Нет, людей я не боюсь, могу вывести на дорогу заплутавшего грибника, помочь охотнику, подвернувшему ногу, или показать сельским ребятишкам и горластым девицам, где можно набрать полное лукошко сладкой и спелой земляники. Но вот встреча с большим количеством людей, да ещё и вооружённых, радужных надежд у меня не вызывает. Кто это может быть? Ясное дело, или разбойники, или воины, только одёжей от разбойников и отличающиеся. А что бывает с молоденькими девушками, попавшими в лапы таким людям, я слишком хорошо знала. Один раз от небольшой ватаги Проньки Одноглазого еле ноги унесла, кикиморы, подружки мои ненаглядные, пособили, в пенёк трухлявый меня превратили. А вот Иглуша, дурочка деревенская, убежать не смогла, и чары на неё не подействовали. До сих пор иногда в кошмарах вижу, что разбойники с ней вытворяли.
- Да не сопи ты так, - буркнул серый волк, жадно принюхиваясь, - я не чую ничего из-за тебя.
Я послушно затихла, закусив кулак, чтобы не сорваться на позорный визг. Мама-мамочка, как же это жутко, не знать, с какой стороны беды ждать!
- Там, - волк мотнул лобастой башкой вправо, - по дор-роге едут. Десятер-ро, один немного наособицу от др-ругих, чай принц какой-нибудь. Давай-ка, девонька, мы с тобой пока в кустах пер-реждём. Пр-ринцы-то они, конечно, благор-родные, но лучше на глаза им не показываться. И у меня шкур-ра целее будет, и тебе ср-раму не учинят.
Я так отчаянно закивала, что косой за ветку зацепилась. Принцы в лесу ничуть не лучше разбойников, такие же лиходеи, порой от безнаказанности со вседозволенностью ещё лютее бывают.
- Вот и ладненько, - волк бесшумно нырнул под развесистый куст, облегчённо вздохнул, а потом ободряюще рыкнул. – Да не тр-рясись ты, всяко бы в обиду не дал.
- Спасибо, серый, - я благодарно хлюпнула носом, вместе со слезами выпуская накопившееся напряжение.
Боги, как же я устала бояться и прятаться! Хочу быть сильной, чтобы меня никто даже пальцем тронуть не смел, даже взгляд дурной бросить не решился!
- Замуж бы тебе, - негромко вздохнул волк, моментально высушив этой короткой фразой все мои слёзы. Что?!
- Что?! Что ты сказал?! – прошипела я, сердито хмуря брови. Ещё один сват-самохвал на мою голову выискался. Мало их мне среди лесной братии было!
- Пр-равду, - вздохнул волк, тем не менее отодвигаясь подальше от меня. – Муж тебе нужен, чтобы обер-регал, защищал, на р-руках носил, а то взяла моду, на волке сер-ром гар-рцевать аки на лошади!
- Заботливый ты мой, - ласково пропела я, одновременно нашаривая что-нибудь достаточно увесистое для выражения моей благодарности.
- Эй-эй, ты чего?! – волк стрелой выскочил из кустов. – Я же не виноват, что никто на тебя в твоей дер-ревеньке не обзар-рился!
- Во-первых, я из села, а не деревни! Село больше и богаче!!! Во-вторых, я замуж сама не хочу, ясно?!!
- Ясно, ясно, - пролепетал волк, заискивающе прижимая уши и поджимая хвост. – Я всё понял, ты дева гор-рдая и свободолюбивая. Ты это, главное дер-ревягу-то опусти.
Я отшвырнула в сторону подгнивший стволик осинки, который сама не заметила, как подхватила, воинственно шмыгнула носом и, гордо вздёрнув подбородок, для закрепления эффекта весомо сказала:
- Так-то. А теперь поехали. Те оружные, чай, уж далече.
Волк со мной спорить не стал, покорно подождал, пока я залезу ему на спину, и помчался по лесу так, что я глаза зажмурила и лицо ладошками закрыла, опасаясь, что одна из коварных веток оставит меня без глаз.