Близнецы-охранники разом изменились в лице. Стали серо-стального цвета.

«Вы не могли ее забыть, – сурово сказал один из них. – Члены клуба обязаны носить карту с собой. Все, кроме высшей касты».

Второй близнец достал рацию и произнес: «Первый, у нас, кажется, чужой. Да, похоже на проникновение».

«Разрешите осмотреть вашу сумочку», – сказал эсбэшник.

«Издеваетесь? Я похожа на террориста?»

«Сумку положите на стол, пожалуйста».

«Вы зря со мной так разговариваете. Это может вам стоить вашего прекрасного золотого ремня».

Кажется, я попала в точку. Каждый Акакий Акакиевич трясется за свою шинель. Закон джунглей. Он тут же сменил тон, извинился и предложил мне сесть и подождать, пока недоразумение не разрешится. На всякий случай я порылась в сумке, в который было полсотни всяких карточек, но именно такая мне никогда не попадалась. Я чувствовала себя отвратительно, как бабка, которая пытается на халяву пробиться на чужие поминки, чтобы вкусно пожрать. И вдруг из глубины моего кошелька выпала точно такая же карточка, как на подносе. И тут я вспомнила – это ведь адвокат Корецкого приглашал меня сюда. Эсбэшники расцвели улыбками, как хризантемы в саду. И кажется, на этот раз они были искренними.

«Слава богу, вы ее нашли! Вы даже не представляете, какими неприятностями это грозило бы нам всем. Спасибо вам, спасибо огромное! Извините, пожалуйста, за причиненные неудобства».

Я была шокирована их реакцией и даже не знала, что на это ответить. Но тут из пластиковой кишки, по которой мы пришли, послышался смех и звон бокалов, и на палубу вывалила веселая компания.

«Несси? Несси, это ты?» – вдруг услышала я мужской голос.

Передо мной стоял мой дорогой друг, шоколадник Филонов в окружении девиц бордельного вида. Увидев меня, он замер. Смотрел и поедал глазами.

«Никитос, ты чего завис? Мы идем дальше?» – Блондинка с декольте до пупа болталась у него на руке. Но он стряхнул ее с себя, как надоевшую собачонку, и рванул ко мне.

«Несси, у тебя проблемы? Что-то случилось?»

«Меня не пускают в святилище».

«Вы – болваны, – сказал он охранникам. – Это самая прекрасная женщина на свете. Пустите ее немедленно. Она, правда, разбила мне сердце, но это не умаляет ее достоинств. Даже наоборот. Хотя она мне так ни разу и не позвонила…»

Филонов был уже пьян и поэтому чрезмерно говорлив. Он сунул охраннику золотую карту, и мы пошли вперед. Мое сердце екнуло, предчувствуя дурное. Оно вдруг словно сжалось внутри и стало размером с крохотную фасолинку. Мы были в самом логове зверя, и это было очень опасно. Но я все еще хорохорилась, уговаривая себя, что не произойдет ничего страшного, если Марат и Никита встретятся. Я бывала в переделках и покруче, вывернусь. Возможно, Марат ничего не знает, а если и знает, то что? Вызовет соперника на дуэль? Просто смешно.

«Никита, давай уйдем отсюда».

«Я умоляю тебя, заглянем на минутку на эту помойку. Мне обещали, что тут будет машина моей мечты с огромной скидкой. А потом я отвезу тебя на ней домой. Ты знаешь, я скучал. Я тосковал по тебе как ненормальный. А ты? Ты скучала по мне? Ну, скажи честно, прошу».

Черт бы подрал этого Филонова. Конечно, скучала.