— Сначала одну, потом другую, да? — Официант говорил, словно держал во рту кусочки льда.

Винца не отважился ему перечить.

— У меня… всего… двадцать крон. — Пан Конечный покраснел.

Как ни странно, Винца тоже.

— Не стоит об этом говорить. Раз уж я свалился вам на голову, вы мои гости.

— О-о-о, — пан Конечный даже захлебнулся. — Это надо сказать жене.

Пани Конечная бурно дебатировала с Марией. Судя по тому, как она размахивала руками, говорили они о чем-то важном. Мария упрямо мотала головой. Они шли через пустую еще площадку для танцев, и обе выглядели очень эффектно. В красноватом полумраке, в одинаковых платьях, они шли как две сестры. Пани Конечная села с краю, у самой площадки. Мария, не обращая на нее внимания, прошла дальше, за столик, скрытый позади мраморной колонны.

Винца потянулся за стаканом.

Мария незаметно кивнула.

— Это… Это… Это явно вам. Ступайте, ступайте, Маруш вам все объяснит.

Маруш!!

Сперва Винца выпил вино. В городе он не всегда чувствовал себя в своей тарелке, сегодня же ему особенно было не по себе.

— Сядь скорее, чтоб я могла за тебя схватиться и не выпускать. — Такими словами встретила его Мария. — Не то опять удерешь.

— Чего мне удирать? Мне ведь хорошо.

— Понимаешь, это все мамины штучки. Раз в месяц они с папой ходят в ресторан и делают вид, будто незнакомы… Папа должен ухаживать за ней, как когда-то. Если это происходит дома, я изображаю мамину младшую сестру… Ты понимаешь в этом что-нибудь?

Винца понимал. Не знал только — смешно это или как?..

Пани Конечную вскоре обнаружил неотразимый седоватый франт; не раздумывая, он подсел к ней и еще задолго до полуночи дал волю своим рукам, предоставив им возможность выбирать, куда себя деть.

Пану Конечному на этот раз, по крайней мере, было что пить. Он сидел, уставясь на гудящий вентилятор. Весело играла музыка, и отважно декольтированная певица с удовольствием кланялась публике.

Вступительный билет стоил двадцать пять крон.

Винца лежал на диване в гостиной, закутавшись в покрывало так, что еле дышал. Мария легла с матерью рядом в спальне; мило надравшийся пан Конечный ушел куда-то через ванную и больше не появлялся. Непохоже было, что кто-нибудь еще, кроме Винцы, беспокоился о нем.