Люди вокруг суетятся, женщина напротив накрывается кофтой с головой, мужчина в отдалении нервно смеётся. Самолёт накреняется как-то невыразимо, и мне кажется, что меня сейчас просто стошнит.
— Мы не разобьёмся. Не трясись, — неожиданный шёпот практически в самое ухо заставляет меня вздрогнуть. Я в таком оцепенении, что даже не замечаю тот факт, что Ник явно сейчас нарушает моё личное пространство.
— Ты не можешь этого знать, — возражаю жалобно.
Никита так близко, что тепло его тела окутывает словно кокон, давая хоть какое-то чувство безопасности. Я неосознанно перехватываю его руку и крепко сжимаю своими холодными влажными пальцами. Чувствую, как мужская ладонь каменеет от моего прикосновения, чуть дергается, а потом слабо сжимает мою.
— Не могу, — спокойно соглашается он, разглядывая моё лицо.
— И совсем не боишься?
Он выглядит таким спокойным в то время, как самолёт мотает из стороны в сторону, и весь салон тревожно гудит, что мне это кажется ненормальным.
— Ну…твоя тревожность очень заразительна, Лин. Тут любого проберёт, — едва заметно улыбается Никита. В глубине чёрных глаз начинают плясать озорные искры. Он склоняется ближе ко мне и шепчет в самое ухо.
— Но ещё я думаю, что если мы сейчас действительно начнём падать, то я хотя бы могу попробовать осуществить последнее желание.
— Интересно… И какое же? — бормочу, смущаясь от ощущения его жаркого дыхания на своей коже.
Аверин отстраняется и будничным тоном произносит.
— Я бы трахнул тебя. Прямо в салоне.
Я на секунду замираю, открыв рот, от столь дикого предложения.
— Тут люди вообще-то, — не знаю, почему именно это тупое возражение приходит мне в голову.
— Ну бы все умерли. Странно стесняться почти трупов, не находишь?
Мне становится смешно. Это слишком безумная мысль, чтобы воспринимать её серьёзно.
— Ты бы не успел, — фыркаю я.
— Почему? Минут десять у меня бы точно было…