Темными лабиринтами мы пришли в просторную комнату, полностью отделанную тем же серым камнем, что и все здание. В углу комнаты одиноко потрескивал камин, поглощая эту унылую серость, и даря пусть маленькую, но надежду на светлое будущее. На столе возле небольшого окна, с решеткой на нем, догорала свеча. Запасные свечи, заботливо, были сложены рядом. В комнате я оказалась совсем одна, но от этого не стало легче, ведь дверь была заперта, окно слишком мало, для того чтобы выбраться из этой комнаты наружу. Но видимо и этого было мало, Реган спрятал меня за решетку. Правильно, ведь по доброй воле, я ни на минуту не осталась бы здесь.

Но, сегодня был именно тот день, когда моя воля, мне не принадлежала, и я хотела оказаться в этом забытом Огелем месте, как никогда прежде. Где-то здесь находятся мои дети и зеркало Питера. Нужно только встретиться с Реганом и выяснить, что он хочет получить взамен.

Реган не заставил себя ждать, как только я подумала о нем, дверь открылась, и он самодовольный и гордый собой занес себя в мою вынужденную обитель.

— Эмили, дорогая, — широко улыбаясь и с явным интересом в глазах, сказал он.

— Не ждал тебя так скоро в своем скромном жилище. Ты так поспешно оставила меня у церкви одного, мы ведь даже не успели попрощаться. Но теперь нет смысла расставаться, ведь все, что тебе дорого, а я имею в виду твоих ненаглядных детей, и твоего новоиспеченного братца, у меня.

— Ты мерзавец, Реган! У церкви ты не особо скучал, прохлаждаясь в объятьях какой-то девицы, и в этом ты весь! Ты обманул меня, как всегда, в своей жестокой и беспощадной манере! И я говорю не только о том, что было на Земле. Не зря я сбежала от тебя в самом начале времен.

В этот момент Реган позеленел от злобы, видимо я задела его за живое. В его черных глазах вспыхнул гнев, и тремя решительными шагами он стер разделяющее нас расстояние, схватив правой рукой мое лицо, больно сжимая скулы, и притянув к себе, поцеловал, с таким жаром, словно я кусок мяса, найденный голодным и умирающим от жажды шакалом в пустыне.

Его прикосновения убивали меня, раздражали, я пыталась оттолкнуть его высвободиться из стального капкана этих объятий, но к моему ужасу он был гораздо сильнее меня.

— Ты не сбежала, — прошипел он, отстранившись, — это я позволил тебе уйти, если бы хотел, чтобы ты осталась, ты никогда не пересекла бы порог моего замка, а если бы посмела, я бы убил тебя.

— Так что же ты не сделал этого, тогда, когда я сбежала, и потом на Земле?

— Потому что люблю тебя, — бросил мне в лицо мерзавец.

Я не смогла удержаться и засмеялась так звонко и заразительно, что на миг испугалась его реакции.

— Брось, Реган, я знаю тебя как никто другой, ты обманом затащил меня в этот замок, совратил, претворяясь тем, кем не являешься, а потом, когда я поняла кто ты на самом деле, чуть не убил, когда я снова и снова пыталась сбежать от тебя. Сколько лет ты продержал меня пленницей здесь? А Питера? Сколько воплощений похищал из сосудов еще до нашего с ним рождения? Сколько твоих ударов я вынесла, сколько раз ты пытался подчинить меня своей воле? Ты бессилен перед моей душой, она никогда не будет принадлежать тебе.

— О, — теперь засмеялся Реган, — оставь ее себе или Джону, безвременно покинувшему нас, мне она не нужна, достаточно твоего тела, рядом с моим, чтобы все приняли меня за него, и я мог управлять этой системой, да что там системой, галактикой и не только нашей.

— У тебя ничего не выйдет, — рассвирепела я, и бросилась на него с кулаками, желая ударить как можно сильнее, чтобы навсегда освободить мир от этого сумасшедшего, — Джон родится снова и спустит тебя с небес на Рену. Он вышвырнет тебя на разрушенный тобою Дарон! Это все, чем ты будешь править в этой вселенной!