Мы с Максимом выполнили свою часть плана. Наши машины остановились прямо напротив ресторана близко друг к другу. Он подошёл к той, в которой находилась я, помог мне выбраться, и крепко держа за локоть, пересадил в свою, то есть в мою машину. Парень, сидевший рядом с Егором, вытащил из багажника приготовленные заранее чемоданы, перенёс их к нам, и автомобили разъехались.

Не останавливаясь, мы погнали в сторону дома отдыха, за нами могли следить. Через несколько минут моему спутнику позвонили. Я слушала его разговор и не верила своим ушам — мой дурацкий план всё-таки сработал, они кого-то обнаружили! Припарковавшись у обочины, Максим повернулся ко мне. Он был ещё зол, но во взгляде появилось сомнение.

— Парни его засекли. Мужчина, возраст — сорок пять-пятьдесят лет. Сидел в ресторане у окна. Проявил интерес, но за нами не поехал. Появился за час до назначенного времени на велосипеде. Они постараются за ним проследить. Если будет риск, что уйдёт, возьмут его. Едем в дом отдыха, его привезут туда.

Но ещё не доехав до места, мы узнали, что задержать мужчину не удалось. Редкое невезение — ребят остановил полицейский патруль, спрятавшийся в кустах для ловли нарушителей. А предполагаемый преступник свернул в лес прямо перед полицией. Максим ругался, с трудом выбирая выражения, подходящие для моих ушей. Когда успокоился, сообщил, что мужчину успели сфотографировать.

По дороге в гостиницу мой спутник хранил ледяное молчание. Я не знала, на кого он больше злится — на меня или на своих людей. А я была раздосадована и одновременно довольна собой. Мой план почти удался, злоумышленника едва не задержали. И теперь мы точно знали, что в доме отдыха есть его сообщник. Осталось методично проверить всех и найти его.

Вот только Максим не разделял моих чувств. Когда мы вернулись в номер, он наконец дал волю своему гневу. И поскольку здесь была одна я, досталось именно мне.

— Да что же это такое?! Я же ясно сказал, чтобы ты не смела лезть в это дело! А если бы он не ограничился наблюдением, а попытался снова напасть? Предупреждаю, ещё раз: выкинешь что-то подобное, посажу тебя под замок. Потом не обижайся! Тебе понятно?

Я упрямо молчала, глядя в стену, и он разозлился ещё сильнее. Старался говорить мягко, но я видела, больше всего ему хочется стукнуть кулаком по столу и заорать.

— Так, спокойно… Я знаю, что тебя не переупрямить. Пожалуйста, не заставляй меня делать то, о чём я потом пожалею. Я, правда, уже готов временно ограничить твою свободу. Не доводи меня до этого, очень прошу. Извини, но охрану я к тебе опять приставлю. Пусть защищают тебя от твоих же безумных идей.

Его нежелание признавать, что идея была неплохая, злило ещё больше, чем угрозы. Я не верила, что он посмеет когда-нибудь меня запереть.

Наверное, из-за дневных переживаний ночью мне опять приснился тот сон. Я так устала от него, что просто рыдала на плече Максима. Чувствуя себя виноватым, он убаюкивал меня, как ребёнка, крепко обнимая и прижимаясь щекой к моим волосам, а потом прошептал:

— Скажи мне, попробуй. Тебе станет легче. Чего ты боишься?

Похоже, этот сон мучил не только меня, но и его. Я отчаянно замотала головой, пряча лицо у него на груди. Согревалась его теплом и пыталась понять, что мешает мне всё рассказать. И наконец, догадалась — ребёнок. Я не хотела ничего говорить о ребёнке во сне, потому что не знала, кто был его отцом. И заплакала ещё сильней. Бедный Максим опять испуганно просил прощения и ругал себя последними словами за расспросы.

***

Фотография нам ничем не помогла. Мы сидели в номере втроём с Егором и рассматривали её. Обычный мужчина в возрасте, даже не понятно каком. Ему могло быть и сорок пять и пятьдесят пять лет. Из одежды — тёмная рубашка, джинсы, а лица как раз не было видно. Кепка с большим козырьком и солнечные очки закрывали его. Аккуратные усы и небольшая бородка скорее вызывали подозрение в их натуральности. Ещё одна фотография сзади, когда он садился на велосипед — тоже ничего особенного, просто подтянутый мужчина. Такие силуэты я видела каждый день, может быть даже сегодня или месяц назад.

Егор с ребятами сейчас без устали проверяли, куда ушла информация от Вики. К сожалению, она разошлась в стороны, как круги на воде. Девушка сама рассказала большому числу людей, те, в свою очередь, кому-то ещё. Оказалось, что через пять дней о возможном приезде Лены знал почти весь персонал. Егор злился, но уверял, что рано или поздно они докопаются.

Максим, как и обещал, приставил ко мне охрану. Правда, они не очень досаждали. По крайней мере, по территории за мной никто не ходил. Но если я собиралась куда-нибудь уезжать, охрана с ворот предупреждала их, и за мной в хвост быстро пристраивалась неприметная машина. Я пробовала злиться и ругаться, даже обижалась, однако Максим был непреклонен. И хотя страдал от моего плохого настроения, но не сдавался. Впрочем, обычно он получал, что хотел, долго сопротивляться его ласкам и поцелуям я всё равно не могла.

Охрана раздражала ещё и потому, что мне предстояло непростое дело, где она точно была лишней — я должна была повидаться с Ильёй. Испытывая вину перед ним, я долго тянула с этой встречей. Было нелегко решиться посмотреть своему другу в глаза, но я понимала, что это необходимо. Последнее время он как будто чувствовал что-то и сам не выходил на связь. Видимо, тоже боялся узнать правду.

Вздыхая, я взяла себя в руки и назначила встречу, послав сообщение. Теперь предстояло решить, как избавиться от охраны. Догадываясь, что с Максимом говорить бесполезно, я решила использовать простой и незатейливый трюк. Оставить свою машину у главного входа торгового центра, покинуть его через противоположный выход и уехать на такси.

Утром, провожая Максима, я пожаловалась на скуку и сказала, что проедусь по магазинам. Он напрягся. Я сделала невинное лицо и смотрела на него предельно честными глазами. Мой собеседник немного успокоился и не стал возражать, правда, напомнил про охрану. Я скривилась, дала понять, что еле это терплю, и согласилась.