Выглядела Павлина Конкордиевна плохо. Речь несвязная, всё что-то пытается мне сообщить. Еле угомонил её, заверив, что всё обязательно выслушаю, но позже. Если тётушка и дальше будет так волноваться, то её выздоровление затянется. Пока Маруська ходила договариваться с батюшкой, я послал кучера с запиской к Катерине. За Павлиной Конкордиевной уход нужен. Маруська не потянет. Мне же заниматься этим некогда. Хотя два дня провёл в доме на Екатериновской. Но и здесь меня отыскали.

Прибыл посланник от Екатерины Михайловны. Кто-то из важных господ спрашивал меня, причём очень настойчиво. Настойчивость неизвестного господина мне совершенно не понравилась, но успокаивало то, что Екатерина Михайловна просто так не стала бы проявлять усердие в моих поисках. Так что я дал ещё указаний Маруське и Катерине и поспешил в Гранд-отель.

– Николай Иванович, господин очень настаивал, чтобы отыскали некоего купца Ситникова, – начала меня просвещать Екатерина Михайловна, как только я переступил порог отеля.

– Кто же так настойчиво меня ищет? – поинтересовался я.

– Некий господин Искандер, – сообщила женщина.

– Ого! – только и смог произнести я.

– Вы знакомы?

– Нет, мы никогда не встречались. И чтобы у вас не было недоразумений, я сразу скажу, что Искандер – это новое имя великого князя Николая Константиновича. – Видя, что мадам Губкина никак не припомнит, кто это, я добавил: – Двоюродный брат государя. Высочайшим указом он был лишён титула и отправлен в ссылку. Потому я и удивлён, что князь оказался в Екатеринодаре.

– А уж как я удивлён, что вы так подробно осведомлены о моей личности, – услышал я за спиной мужской голос.

– Приходилось бывать в Петербурге, там вас помнят, – вежливо склонил я голову. – Позвольте представиться, ваше высочество, промышленник Ситников Николай Иванович.

– Уже промышленник? – прошёлся по мне оценивающим взглядом князь.

– Господа, возможно, вам удобнее будет побеседовать в отдельном кабинете при ресторане, – засуетилась Екатерина Михайловна.

– Без сомнения, – согласился князь.

Стоило нам расположиться на диванах в кабинете, как я поспешил задать вопрос. Не хотелось бы, чтобы у кого-то из моих знакомых случились неприятности за укрывательство ссыльных.

– Мне только в столицах нельзя появляться и ещё в нескольких губерниях, – спокойно сообщил Николай Константинович. – Это для проживания я выбрал Ташкент. Но передвигаться по южным регионам могу. Даже планировал в Крым съездить. Жаль, на похороны Николя меня не пустили. Я посылал прошение. Мы же с Николя с детства друзья.

Насчёт дружбы сорокалетнего князя и двадцатипятилетнего Николая Александровича у меня были серьёзные сомнения, но я не рискнул их озвучить. Тут как раз официант постучал и принёс меню с картой вин.

Мой обед с князем затянулся. Обсудили много чего. Как это ни странно, но Николая Константиновича заинтересовало кино. Он прочитал где-то в газетах, затем выписал себе журнал «Наука и жизнь», где была подробная статья. Журнал князь покупает с тех пор, как я передал ему несколько экземпляров с семенами хлопка. Сорт оказался выше всяких похвал. Меня Николай Константинович отметил в своём негласном списке как «не врага».

Прибыв в Екатеринодар, князь поселился в самой приличной гостинице города. Тут же узнал, где это кино демонстрируют, сходил на несколько сеансов и начал меня искать.

Тому, что Николай Константинович захотел открыть кинотеатр в Ташкенте, я ничуть не удивился. Но когда он начал спрашивать лицензию на выпуск плёнки, я просто дара речи лишился. Вот уж кто акула капитализма! Безусловно, я не был против. Правда, с трудом припомнил, за кем из нас четверых числится эта привилегия. Ещё я предложил создать совместное предприятие.

– Любезный Николай Иванович, мне казна ежегодно по двести тысяч присылает на содержание, так что я в деньгах не стеснён. Потянете ли вы войти со мной в долю? – усмехнулся князь.