Я же сейчас поняла самое странное. Я в Карапетова влюбилась не после истории с приворотным зельем. Я им стала восхищаться, едва стала с ним работать и жить в одном доме. Наверное, даже тогда, когда он впервые приготовил мне завтрак. Мне импонировало то, как он общается с коллективом, как им налажена работа, как он вел дом до моего появления (ухаживать надо даже за половиной особняка). И то, что он взял опекунство над Тихомиром. И над девочками. Просто, потому что надо. Я, кажется, именно из-за этого в него и влюбилась, просто даже думать про это боялась…

Время текло крайне медленно. Я каждые полминуты смотрела на часы, браслет которых оказался запачкан кровью из-за того, что я его все время крутила. Я поверить не могла, что прошло так мало времени. Для меня это были часы, дни, месяцы. Я за это время кому только молиться не начала, лишь бы он выжил. Даже своей жизнью торговаться пыталась. Только меня никто не слышал. Я даже поцеловала его в разбитые до крови губы, надеясь, что он очнется (как в сказке). Но этого, конечно, не произошло.

Прошло почти четырнадцать минут, когда рядом взвизгнули шины. Все-таки беззвучные машины – это иногда очень опасно.

– Мирка! – Из навороченного микроавтобуса выскочила Клавка. Из другой двери показался Градов с обмотанной вокруг бедер непонятной тряпкой. Клавдия вытащила носилки, в то время как оборотень спустился к нам и осторожно поднял Фому на руки. Он поднялся с ним к дороге и аккуратно сгрузил на ровную поверхность. Клавдия тут же закатила моего мужа в микроавтобус. Я на ватных ногах влезла следом. – Ты как? – Бросила она на меня быстрый взгляд, и в это же время расправляла капельницу.

– Он не приходит в сознание, – всхлипнула я и зажала себе рот рукой.

– Скоро придет. Приехать не успеем, – она воткнула иглу в вену и закрепила ее пластырем. Полюбовавшись пару секунд на свою работу, она повернулась ко мне. – Синяки, ушибы, ссадины, порезы, – оглядела она меня.

– Фома ее собой закрыл, так что ей почти не досталось, – подал голос Градов с водительского места.

– Тебе, зато, достанется, когда Лохматов узнает, что ты натворил, – рыкнула на него Клава и вытащила из сумки с красным крестом какую-то мазь. – Сейчас тебе порезы обработаем, а то выглядит жутко.

Она принялась мазать мое лицо. А я даже не почувствовала, что оно как-то повреждено. Видимо, не до этого было.

– Остальное уже в Мае обработаем, – отстранилась она от меня.

– В Мае? – Переполошилась я. – Мы не в Березкино едем?

– В Березкино в основном детей лечат. А Фому надо к Максу и Алисе. Они у нас эксперты по оборотням, – вновь подал голос Градов.

– Слушай, Аким, – отчего-то развеселилась Клавдия. – А давай Максима попросим, чтобы он у тебя функцию повышенной волосатости убрал, а ума прибавил! Тебе еще сегодня с Хозяином разговаривать по поводу произошедшего.

Оборотень помрачнел. Видимо, Клима он не так сильно боялся, как Николая Николаевича. Я только плечами передернула.

– Мира, – едва различила тихий стон.

Моментально подлетела к мужу и склонилась над ним.

– Фома, – позвала. Он чуть приоткрыл глаза и попытался улыбнуться. – Фома! Господи! – Меня все-таки прорвало. Я лихорадочно принялась покрывать его лицо поцелуями, наплевав на то, что все оно было залито кровью.

– Мир, не надо, – прохрипел он. Я замерла, но и отодвинуться от него была не в силах. – Кровь же… свяжет тебя.

– Ты дурак? – Отреагировала я.

Он попытался рассмеяться, но смех быстро превратился в стон.