– Затем, что вы в этом плане ничуть от детей не отличаетесь. Но просто бал, наверное, не подойдет. Думаю, для взрослых нужен бал-маскарад, – проговорила, выдвинув ящик стола и достав из него несколько листов. Села за стол и принялась писать список того, что надо сделать. Ну, и докупить.

– Не знаю, что это, но… Мир, ты уверена, что хочешь этим всем заниматься? – Он странно на меня смотрел. Как на душевнобольную.

– Конечно, хочу, – фыркнула я. – Это же так интересно.

И мне разрешили все. Директор только попросил предоставить ему список того, что необходимо будет докупить. По всем остальным вопросам у меня были развязаны руки.

Я так до вечера и просидела над списками. Ой, еще же учительниц надо будет учитывать. А еще я выяснила, что в Березкино даже пресловутого дома культуры не было. Эту функцию заменяли актовые залы школы и интерната.

Уже перед сном (прочитав девочкам сказку) я, прикусив от усердия кончик языка, рисовала свое собственное платье. Мне же тоже в чем-то на этом балу надо присутствовать. Так вот, если в субботу мы съездим в город, и я смогу докупить пару вещей для себя, то все должно получиться.

– Пора спать, – блокнот из моих рук куда-то делся. Как и карандаш.

– Я не дописала, – нахмурилась, глядя, как Карапетов привычно укладывается спать на мою кровать. Причем в этот раз он был в одних трусах и залез под одеяло.

– Завтра допишешь. Ложись спать, – он дернул меня вниз, отчего я съехала по подушке. Еще и свет выключил. Кстати, этому я была рада, потому что видеть его обнаженный торс и сладкую улыбку никаких сил не было. А в полумраке можно и попытаться поразглядывать хоть что-то. – Ты знаешь, что мы видим в темноте не многим хуже, чем при свете? – Уточнил он, а я почему-то покраснела.

– И что с этого? – Спросила.

– Я всегда знаю, когда ты на меня смотришь, – пояснил он. – А еще всегда могу любоваться тобой, даже когда ты этого не видишь.

– Тогда я запрещаю тебе смотреть на меня, – фыркнула, понимая всю детскость этого запрета.

– Я не могу на тебя не смотреть, – голос мужчины стал серьезным. У меня по коже мурашки побежали. – Я не могу не видеть тебя каждую секунду, не могу не дышать тобой. Не могу быть далеко от тебя. Ты важнее воздуха, важнее солнца, воды…

– Не надо, – пискнула я, понимая, к чему он клонит. Меня отчего-то затрясло.

– Я люблю тебя, Дамира, – прошептал он, а я резко села на кровати.

– Не надо так говорить, – резко отрезала, ломая что-то в себе. – Любви нет. Ее просто не бывает. Есть страсть, есть какие-то гормональные всплески. Взаимовыгода есть. Но любви нет. Это миф. Так просто не бывает! – Последнее я почти выкрикнула.

– Но я же есть, – ответил он грустно на мои крики. – И я тебя люблю.

Я скрипнула зубами и легла, повернувшись к нему спиной. Зачем он так со мной? Что я ему плохого сделала? Внутренний голос тут же подсказал: опоила, заставила на себе жениться, заставила поверить его, что это любовь. Да еще и живу в его доме, работаю рядом с ним на работе, занимаюсь воспитательным процессом с его подопечными. Я присутствую практически в каждом аспекте его жизни. И как мне с этим быть?

Позади послышался легкий шорох, а потом сильная рука легла на мою талию, а к спине прижалось сильное тело. Ну и как на него злиться, когда он так делает?

– Спокойно ночи, – меня ласково поцеловали в плечо, отчего мне плакать захотелось.