Марселина не могла вернуть ей родителей. И Клэр так и осталась навсегда при ней.

Потом Марселина сама отыскала пятерых осиротевших ребятишек разного возраста, тоже очень тихих и очень серьезных. Таких тихих и таких серьезных, что у нее опускались руки. Она помнит, как обрадовалась, услышав первый раз ребячий смех. Смеялась поздоровевшая Клэр. Смеялась просто, без причины, как смеются счастливые и здоровые дети. И Марселина впервые после смерти Александра почувствовала себя тоже счастливой.

А потом ей привезли сразу восемнадцать мальчиков и девочек. Их отцы и матери погибли в лагерях фашистов или были убиты в бою. Привез детей Рамо. Тот самый Рамо, который был другом Александра Берто, сражался бок о бок с ним в Испании, а после сделался франтирером и получил при взрыве немецкого склада контузию.

С тех пор Рамо самый преданный и надежный помощник Марселины в Гнезде.

На деньги, собранные друзьями, Марселина и Рамо купили старую ригу близ тихого горного городка. В этом горном Гнезде, думалось им, дети будут в безопасности: ни налетов, ни фашистских бомбежек.

Но как они ошиблись! До сих пор Марселине мерещатся по ночам тревоги, а когда с гор скатываются лавины, она просыпается дрожа: опять фашисты прилетели бомбить ее детей?!

В дневнике Гнезда, который грачи зовут «Книгой жизни» и дают читать новичкам, есть воспоминания о тех страшных ночах. Полуодетые, посадив на плечи малышей, Марселина и Рамо бежали со старшими ребятами укрываться в пещерах.

Годы оккупации… Страшные, тоскливые воспоминания…

Марселина и Рамо раздобыли дипломы учителей. Среди окрестных жителей они считались педагогами, приехавшими, чтобы открыть в здоровой горной местности школу-интернат с трудовым и спортивным уклоном.

Разумеется, никто не должен был знать, что Марселина — вдова командира франтиреров Берто. Отныне она была мадам Ришар — трудолюбивая жена своего больного подагрой, вполне благонамеренного мужа-учителя. Тореадор с трудом запомнил свое новое имя. Марселине долго пришлось уговаривать его согласиться именно на фамилию Ришар: она казалась Рамо отвратительной[1]. Только немногим в городе было известно, кто поселился в старой риге у подножия Волчьего Зуба.

Марселина усмехается: она постаралась пустить тогда слух, что родители ее — почтенные буржуа из Лиона. Это открыло ей дорогу в самые состоятельные дома городка. Ей даже удавалось доставать кое-что для своих питомцев: здесь лишние продуктовые карточки, там ссуду или немного денег. Однажды даже удалось раздобыть старый грузовик, ту самую «Последнюю надежду», которая и посейчас еще верой и правдой служит грачам. Взяв с собой кого-нибудь из старших, Марселина объезжала окрестные деревни. Маленький грузовик возвращался нагруженный овощами и фруктами: крестьяне охотно помогали кормить детей-сирот.

Фашисты и их шпионы иногда наведывались в «горную школу». Но что подозрительного в двух педагогах, по горло занятых, окруженных несколькими десятками ребят разного возраста?! Ребята требовали неусыпных забот: их надо было кормить, поить, укладывать спать, лечить, обучать разным наукам, следить за их поведением, — где уж тут заниматься политикой!

И шпионы обычно докладывали начальству, что в «горной школе» ничего подозрительного не обнаружено, что оба учителя — вполне почтенные и далекие от всяких политических партий люди. А наутро госпожа Ришар, ловко управляя «Последней надеждой», ехала в город, останавливаясь время от времени, чтобы перекинуться словцом со знакомыми, узнать последние новости или обменяться шуткой.

— Вон поехала госпожа Ришар. Верно, снова будет упрашивать мэра выдать что-нибудь для своих ребят. Заботливая женщина! Хотел бы я, чтобы мои дети были в таких же надежных руках, — говорил кто-нибудь, глядя вслед грузовику.

А госпожа Ришар, задерживаясь как можно дольше у мэра, успевала узнать множество любопытных новостей. Приходили немецкие офицеры — требовать квартир, машин для переброски солдат; являлись добровольно сыщики — сообщить о скрывающемся партизане. Назывались адреса, точные даты… Никому не приходило в голову осторожничать или умалчивать о чем-либо перед хорошей знакомой мэра госпожой Ришар, которую считали своей в самых «лучших» домах. К тому же у госпожи Ришар бывал обычно такой деловой и вместе с тем рассеянный вид, она была так всецело поглощена заботами о своих питомцах… Над нею даже подшучивали, правда очень добродушно.

— Когда заводишь столько детей… Конечно, вам опять нужны простыни, лыжи или учебники?

Госпожа Ришар смеялась, краснея по-девичьи. При этом она так открыто и прямо смотрела в глаза собеседнику, что ни у кого не хватало духу отказать ей. Добившись всего, что ей было нужно, она снова садилась за руль «Последней надежды» и уезжала к себе в горы. В тот же вечер в школу являлся, как бы невзначай, точильщик Жан — маленький и веселый приятель всех ребят. Госпожа Ришар и Тореадор несли ему лопаты, косы, ножи. Из-под точильных камней летели искры, раздавался певучий свист металла. А затем точильщик заходил в комнату госпожи Ришар, заходил совсем ненадолго, только для того, чтобы определить, можно ли подточить старые портновские ножницы. Но вскоре после этого посещения грузовики с фашистскими солдатами летели под откосы, партизан успевал скрыться до прихода полиции, а дома, где жили фашистские офицеры, попадали под удары франтиреров.

Воспоминания, воспоминания… Раненый партизан Роже, которого нашли в горах ребята. Его принесли на носилках, сделанных из веток, у него была глубокая рана в груди. Как он стонал! С каким упорством боролись за его жизнь все в Гнезде! И как полегчало у всех на сердце, когда стало ясно, что Роже идет на поправку!

Кажется, шпионы пронюхали о Роже, они так зачастили тогда в Гнездо! Но ребята были начеку: стоило показаться чужому, все тотчас бежали предупреждать и прятать Роже.

Но вот наступил август 1944 года. В августе были освобождены от фашистов Париж и Марсель.