— Дом старый и большой. Может, твоя одежда

— И что я надену? Дело не в одежде. Надо изменить обстановку, чтобы она соответствовала одежде. Ты богат. Исправь это как-нибудь.

— Скоро настанет весна.

— Ну что ж, мы согреемся, а делать-то все равно нечего.

Претензии предъявлялись снова и снова. Труит был терпелив, но Антонио ни в какую не шел отцу навстречу. Деньги ничего не значили. Ему было все равно, что каждую ночь он спит в позолоченной кровати матери. Ему было плевать на то, что отец сохранил его детскую комнату со старыми игрушками. Сентиментальностью Антонио не отличался. Ничто его не трогало. Он ждал смерти отца.

— Бизнесмены тратят жизнь понапрасну. Мы существуем только для искусства.

— Когда-то я тоже так считал. И до сих пор в это верю. Но я не выбирал бизнес. Больше некому было этим заняться.

— А когда-нибудь все это будет моим? Я все продам и наконец-то заживу по-своему.

— Все, что я имею, семья заработала за сто лет. В городе нет ни одного человека, который не зависел бы от этого капитала.

— Все они ничтожества.

Ральф и Тони могли бы обсуждать важные вещи. Могли бы вечером сидеть у камина. Труит открыл бы сыну свое сердце, сказал бы, как ему жаль, что все так случилось. Если Антонио решит продать бизнес, сжечь дом и посыпать солью землю, пусть так и сделает, Ральф жаждал одного — сыновнего прощения, то есть почти невозможного.

Пока Ральф был в городе, Антонио подошел к Кэтрин.

— Он должен был умереть. А он жив и здоров. Зачем ты прислала мне письмо и срочно вызвала?

— Это был единственный способ. Он нуждался в тебе. Хотел верить в то, что ты приедешь. Если ты думал…

— Значит, ты обманула меня.

— Да.

— Мне нужно только одно — чтобы он умер. Запомни: я всегда могу сообщить ему нашу тайну. Каждый вечер, когда он завязывает со мной беседу, я едва сдерживаюсь. Мне это даже нравится. Он сидит как мартышка, и я знаю, что могу нести всякий вздор, а он лишь подставит другую щеку. — Он хочет твоего прощения.

— Он хочет крепко спать по ночам. А может, так и есть? Ты ведь нежишься в его постели. Тебе должно быть известно.

— Он спит беспокойно. И желает тебе счастья.

Для Кэтрин угроза была постоянной и очень реальной. Когда-то они составили план, и оба имели к нему отношение. Сейчас Тони уверял, что Кэтрин ему отвратительна. Когда Ральф умрет, он вышвырнет ее на улицу. Ей некуда будет податься. Придется возвращаться к прежней жизни, снова стать женщиной, которой она была.