— Извините, пожалуйста, — обратился к музыканту Антон.

— Тебе чего надо? — обернулся к нему мужик, обдав запахом немытого тела. — Тоже от рыгаловки этой меня гнать пришел?

Антон на секунду пожалел, что вмешался, но отступать было поздно. В конце концов, он не знает, в каких условиях живет музыкант. Впрочем, даже отсутствие удобств не оправдывало пренебрежение гигиеной.

— Вообще-то, — опустил руку во внутренний карман пиджака Антон, — я благодарный слушатель. Вижу, рабочий вечер не задался, так пусть он хотя бы будет оплачен.

С этими словами он одной рукой протянул музыканту несколько свернутых купюр, а вторую поднес к несуществующему козырьку. Тот взял деньги и, вытянув в струнку рыхлое тело, отдал честь.

— Вы администратор, я не ошибся? — обернулся Антон к замершему на месте с раскрытым ртом прилизанному и подтолкнул его ко входу. — У вас есть зона для некурящих?

— Хорошо поразвлечься! — крикнул, проходя мимо, мужик с гитарой, когда они с Полиной входили в ресторан.

Девушка захихикала, а потом, с трудом сделав серьезное выражение лица, спросила:

— Ты что, решил произвести на меня впечатление, или у тебя проблемы со слухом?

— Да нормально у меня со слухом, пел этот мужик паршиво, конечно. Но ты пойми. Он же войну прошел, его там контузило не раз. Может, он и не слышит, как мимо нот орет. Главное же, что от души.

— Какой ты! — сказала она, присаживаясь на отодвинутый им стул. — Галантный, служивших уважаешь.

— Так я и сам служил.

— Да? Офицер, значит.

— Награжденный медалью «За спасение погибавших», — кивнул он.

— Правда?! — округлила она слегка раскосые, нет, даже косящие глаза. Этого недостатка на темной улице он не заметил ни при знакомстве в прошлую среду, ни при встрече сегодня вечером. — Не знала, что бывает такая медаль. Как ты говоришь?

— «За спасение погибавших». Ею не так давно стали награждать. Я как раз первым был, кто ее получил.

— Врешь!

— Ничуть, — покачал он головой. — Ну, здесь уже не моя заслуга, просто так совпало, что вроде как в историю вошел.

— А кого ты спас? Их много было?

— Двое. Но я на первом свидании о подвигах рассказывать не люблю.