Ее слова хлестнули меня по лицу, словно одна из веток той ночью в лесу.

— С чего ты…

— Мы обе поехали на свидание с мужчиной, с которым до этого уже встречались. Нас обеих завезли в лес, а там изнасиловали. И обеих отпустили. Не слишком ли много совпадений?

Ты еще не знаешь о пытках и вранье про медаль. Но только это не впервые. Четыре месяца назад я хорошо уяснила, что иногда совпадения — это всего лишь совпадения, а различия бывают важнее сходств.

— Меня никто не отпускал. Я убежала, когда поняла, что с минуты на минуту умру. А еще видишь вот это? — наклонилась к глазку камеры и убрала волосы с уха я. — Он сорвал с меня сережку. Забрал на память. Кажется, твои мочки целы, а сережки на месте.

— Это ни о чем не говорит. Я помню, как ты спросила, что он делал с пищевой пленкой. Не такой уж распространенный трюк, правда?

На этот раз я не нашлась, что ответить.

— А еще эта его любовь к зелени. Он же говорил, что у него нет никаких болезней, с желудком полный порядок, с весом тоже. И все равно он ест одну траву и яйца. Откуда ты это знала?!

— Я не знала, — соврала я, не желая рассказывать о том, как однажды уже ввязалась в расследование убийств из-за того, что следы на телах жертв показались похожими на мои травмы. — Просто поинтересовалась, что он ел.

— Просто так! — всплеснула она руками. — Из любопытства.

— Представь себе.

— Не верю. Не верю больше ни единому твоему слову!

— Это твое право. Если хочешь, я могу дать номер другого консультанта…

— Не нужны мне никакие консультанты. Мы же с тобой сестры после того, что пережили, понимаешь?

Я кивнула. Вряд ли кто-то сможет понять Надю лучше, чем я.

— Так признай уже, что нас изнасиловал один и тот подонок. И он придет за нами обеими. Ты же это лучше меня знаешь, раз столько лет никому не рассказывала.

— Надя, нет никакой связи…

— Ты не мне врешь, а себе, слышишь?! — ударила кулаком по столу она, от чего картинка на экране пошатнулась. — Давай встретимся, только ты и я. Расскажешь, как все было.

— Извини, но я работаю в службе онлайн-поддержки, а не офлайн, — заранее зная, что не смогу в одиночку выйти из дома, ответила я.

— Да ты трусиха! — словно разгадав мои мысли, со слезами на глазах выкрикнула Надя. — Три года как мышь в норке просидела, и дальше до конца жизни будешь прятаться.