Оля прикладывала к стене карту так и сяк, пока, наконец, не была вынуждена признаться, что заблудилась.

— Кажется, когда мы шли к центру, эта башня стояла слева, — Юля уверенно показала на каменные зубцы.

Стоило осмотреться, и еще три башни-близнеца отыскались в пределах видимости. Пришлось взять инициативу в свои руки. У женщин вообще с пространственной ориентацией туго. Выцелив взглядом группку соотечественников, я направился к ним.

— Извините, как нам выбраться к стоянке у городских ворот?

Молодой парень в белой тенниске нервно улыбнулся:

— В старом городе четверо ворот. Мы сами выбраться не можем.

Пришлось рассуждать логически: Сид, откуда мы приехали, лежал на восток от Антальи, следовательно, если посмотреть на солнце… Пока я выстраивал маршрут отступления к городским воротам, за нами наблюдал ленивый турецкий юноша, в его взгляде сквозила скука. За свой короткий век он перевидал не одну тысячу идиотов-туристов, способных заблудиться с картой и компасом в трех соснах.

Я, Оля и Юля с видом знатоков старого города шли по улочкам, группка соотечественников, делая вид, что просто гуляют, следовала за нами в надежде выбраться из лабиринта. Поворот следовал за поворотом.

— У меня такое чувство, что мы скоро увидим себя со спины, — в отчаянии проговорила Юля.

— Мне кажется, я уже видела, — отозвалась Оля.

— Выберемся, — самонадеянно заявил я, — кажется, сюда, если смотреть на солнце, — мы повернули и оказались у той самой мечети, откуда начинали путь.

Соотечественники за нами приуныли, по их лицам несложно было догадаться, что и они надеялись на другой результат. Оля, как и любая женщина, готова была признать виноватой кого угодно, только не саму себя.

— Здесь, если ты помнишь, Людка Крушинская в прошлом году в своем идиотском сериале снималась, — мстительно напомнила она, — вы, Юля, может, смотрели?

— Я сериалы не смотрю. А эта Крушинская, кто она?

— Одна моя знакомая и его — тоже.

Юный турок со скучающим лицом внезапно с пониманием улыбнулся и махнул нам рукой, чтобы следовали за ним, мол, так и быть, выведу.

— Вот видишь, — шептала мне Оля, еле поспевая за торопливо идущим юношей, — ты к туркам несправедлив. Очень гостеприимная и культурная нация. Это же бывшая Византийская империя, а если брать еще раньше…

— Извини, что был не прав.

— Надо его отблагодарить, — напомнила сердобольная Юля, — человек свое время на нас тратит. Сколько ему дать, чтобы не обидеть?

В затылок мне дышала группка заплутавших соотечественников.